— Только не на матах, — попросил правдивый вагант.
— Нет, нет, — запротестовал Саша Сэй, — родной, это невозможно. Мы будем петь громко. Кстати, а ты слышал — вышел новый альбом группы «Hooy»? Нет? Я знаю, этого не позволяет твоя правда. Но ничего. От правды уйти невозможно. А вот и Зе. Давай, Зе.
Правда и неправда — это как Христос и Лжехристос. Христос не учил строить храмы. А потому, церковь — вещь довольно сомнительная, ведь она не построена в душе, внутри. Глаза Лжехриста чисты и прозрачны, как и глаза помидорного панка, который и представить себе не может, что, помимо перепевок, может быть собственное творчество. Он постоянно учит. Он боится революции. Он умеет говорить, дергая за слабые нити человека. Сын человеческий ничему этому учить не мог по определению, да он и не говорил ни о чем, кроме как о любви. Все остальное было придумано, а потому оно выглядит правдиво и как будто загадочно, истинно, космично.
А что говорят о Христе Лжехристы?
Что он не пил?
Пил.
С девочками не зажигал?
Зажигал.
Как бы он тогда понял силу греха? Ну ладно, речь не о нем. Речь о том, что грех — это отсутствие воображения. Грех — это быть пиявкой. Не пить. Не курить. Не зажигать. Нет, дело не во вредных привычках. Они — вещь совершенно разная для людей разного уровня. Может быть — быть Вовой Автояном. Но его нельзя осуждать, ибо его создала мама Таня, Мамик, женщина, которая, пытаясь утолить свою природную страсть, ходила по квартире голой, то и дело поглаживая себя. В семье не обращали на это внимания. Они не знали друго мира. Таня была директором детского сада.
Скоро мы упились и говорили по парам.
— А у нас на деревне был пидарас, — рассказывал Саша Сэй.
— А, — икнул я в ответ, — нифига себе.
— Да, блин.
— И чо, все об этом знали?
— Да. Пацан один хотел купить машину. Блядь, Жигули. «Ноль первую». Чисто молодежный вариант. У нас как — «шестерка» — это после тридцати. «Десятка» — не машина. Чисто мыльница. «Четверка» — все равно не то. «Двойка» лучше. У «четверки» не то, чтобы косяков много. Просто народ привык к «двойке». Она-то, «двойка», еще раньше появилась. Когда «четверка» появилась, у людей, ну как, уже сложились чисто вкусы. Люди уже не могли жить по-другому. «Копейка» же навсегда осталась народным автомобилем. Ее любят. Ставят диски. Опускают, чтобы жопа низкая была. Ставят акустику. Кожаные сидения. Тонировка. Вся фигня. «Девятка» — это бандитская машина. В конце восьмидесятых на девятках ездили чисто бандиты. А у нас в станице тогда «девяток» почти не было. Народ сразу не понял переднеприводные автомобили — говорили, что «восьмерка» через кирпич не сможет переехать. Но я тогда малой был. Это мне отец рассказывал. У нас «москвич» был, а потом — «копейка», а сейчас у нас «сорок первый москвич», правда двигло еще то первое, родное. «Восьмерка» — спортивная. Из «восьмерок» делают «формулу-1». Тоже жь та же жь фигня — диски, сигнализация, тонировка, сидения. Некоторые считают, что крутая «восьмерка» лучше, чем «Мерседес». «Девяностодевятая» — армянская. Русские у нас на них не ездят. Во всяком случае, у нас в станице. Говорят даже, что «девяностодевятые» делают то ли в Ереване, то ли в Майкопе. Ну, лучше всех, конечно, «шоха». И двигатель хороший, и салон классный. Я, если честно, тоже хочу «шоху». Жаль только, что их перестали выпускать. Машины охуительная, и гораздо лучше всех остальных Жигулей. «Семерка» — русский «Мерседес». Охуительная тачка. Поначалу, когда иномарок вообще не было, к «семерке» так и относились. «Мерседес». Я помню, еще в школу ходил, так о «семерке» все и говорили. Жалко, что «тройку» перестали выпускать. Лучше б ее, чем «десятку» выпускали. По натуре, машина как машина. Не то, что мыльница эта. Ну вот, он «ноль первую» купил, у пацана покрасили, блядь. У него гараж есть. Там чисто красят там, все дела. У него там гараж паяльной лампой подогревается. Ништяк. Красить-то все мастера, а так, чтобы подогревалось, не у всех есть.