— Пойдем, — сказал я, выдыхая.
— Да? — спросила она, тоже выдыхая.
Тут мне предложили выпить. Я привстал, чокнулся со всеми стоя, и в этот момент вошла Вика.
— Ура! — закричала она, бросаясь на шею.
— Ура, — ответил я вяло, выпивая.
Она хотела отобрать у меня бокал, чтобы начать целоваться, но фиг вам. Я предпочел водку. Оля «Рабочая» тут же поняла, что сами обстоятельства указали ей место. Не долго думая, она увлеклась Зе. Тем более, что отношения между ними уже были налажены.
— Почему ты не звонил? — спросила меня Вика.
— Я думал о революции.
— О чем?
— Разве я тебе не говорил?
— О чем?
— Блин. О революции.
— Когда, Валер?
— Вчера.
— Вчера?
— Я думаю, нам нужно определиться.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего. Я просто хочу снять квартиру и жить, как белый человек. Я уже вышел из возраста, когда люди встречаются черт знает где.
— Ты серьезно?
— А ты хочешь спросить у мамы?
— При чем здесь мама?
Она знала, что я думал о ее матери. Я мог свыкнуться с чем угодно. Но, возможно, уже сейчас, начиналось новое время. Я мог позволить себе все, что угодно. Это было время свободных тезисов. И пусть, все это было густо приправлено водкой и гудежом — это ничего не меняло.
Это был рассвет.
Конечно, для того, чтобы освежить этот рассвет, нужно было избавиться от прошлого раз и навсегда.
— Я хочу петь, — сказал Зе.
— Петь и пить, — ответила ему Оля.
— Пить, пить, — подтвердила недавно пришедшая девочка, худая, как велосипед, Саша.
Демьян, встречая ее, всегда говорил:
— С-са-ш-ша, Саш-ша, как сам-ма?
Это был чисто босяцкий диалект. Но Демьяна сейчас не было. Он сидел дома и смотрел черно-белый телевизор «Рассвет-307», у которого вместо ручки переключения каналов были плоскогубцы. Демьян был большим мечтателем. Он представлял, что идет на дело. День спустя эти мечты должны были быть вылиты на чьи-то уши.
Например:
— Вчер-ра, ну эт-то, я ездил ч-чисто в Крымск. Чисто Крымск.
— Что ты там делал? — спросит, например, Масхадова, подружка его Танюхи, которую он называет Говна.
— Да так, — он загадочно взглянет вдаль, радуясь своим недоговоркам.
— Ладно, говори, Серый.
— Слышишь, родн-ная, чо ты хочешь? Секса? У меня месячные, родн-ная.
— Да пошел ты, Демьян.
— Да я же тебя знаю. Если я не скажу, ты же разденешься прямо здесь, на улице.
— Да ты офигел, Демьян.
— Ладно, ладно, р-родная. Ты пойми, я — бос-сяк. Я ч-чисто придерживаюсь, ну как, ч-чисто принципа — жизнь — говно, а п-потом — смерть.
— Демьян, ты заебал, я это уже двести раз слышала!
— Родная, я скажу это в сто первый раз. Короче, сл-луш-шай. Приходит ко мне Футбол-л. Приходит, ну как, чисто потрещ-щать. Так, о жизни, поняла. Но ты — девка, что тебе в этом понимать. У вас все мысли в одном месте.