Пока приближались к воротам, я заметил, что в них проезжают не только «простые» смертные, но и дворянские семьи с прислугой, которые также добросовестно стояли, в общей очереди. Я думал, что отдельным въездом могли пользоваться все аристократы, но, похоже, что отдельные ворота поставлены только для «небожителей».
Наконец-то подошла и наша очередь на проезд. Тут случилась небольшая заминка. Простых крестьян в город не пускали, и я похвалил себя, что захватил с собой в поездку все документы, и те, что подтверждают мое ученичество, и те, которые подтверждают, что у меня в ремесленном квартале имеется дом. В общем, все тщательно проверив, стража пропустила наш небольшой караван.
Трущобы за короткое время изменились. Конечно, они не стали выгладить чище или приличнее, просто увеличилось количество людей. Возможно, это все местные жители сбежались к дороге, в надежде, что удастся разжиться с помощью беженцев. На наших глазах у одной женщины из повозки уперли какой-то сверток, хорошо, что у нее мозгов хватило не бежать за вором, иначе бы вернуться бы, не смогла. Да и воришка далеко не ушел, он совершил ошибку, слишком приблизившись к одному из стражников, чье количество тоже увеличилось, он и схватил наглеца. Сверток женщине вернули, а вора потащили в казарму. Судя по тому, что идет война, ничего хорошего возмутителя спокойствия не ждало, повезет, если просто плетью вразумят, а если он не первый раз попался, то и руки лишится, если не головы.
Около вторых ворот снова случилась заминка, стражники не хотели пускать в ремесленный квартал повозки из трущоб, причем, вместе с возничими. Уговоры длились долго, возничие не хотели отдавать свое имущество в наши руки, несмотря на все уверения, что вернем после разгрузки, причем, даже деньги их не убедили, а та сумма, которую просили возничие в залог, не понравилась мне. В результате в спор вмешался десятник наемников, он о чем-то переговорил с неуступчивым стражником и нас пропустили. Оказалось, что наемник пообещал сопроводить телеги и повозки до выезда из ремесленного квартала и лично не допускать безобразий.
Когда караван подъехал к дому, из ворот высыпала вся прислуга, рабами называть этих людей, у меня пока язык не поворачивался. Встречающие люди склонились в низких поклонах передо мной. У мамы, которая увидела эту картину, да и большой дом, в котором нам предстоял теперь жить, чуть челюсть на пол не упала, а вот отец, внешне остался абсолютно спокоен, только при виде ошейников на людях, он приподнял одну бровь. Ну да, не успел сынок в город уехать, как стал рабовладельцем. Меня эта ситуация тоже немного смущала, но я понимал, что иначе поканикак. Если бы у меня была возможность постоянно оплачивать работу слуг, то я бы всем этим людям дал вольную, но не мог, так как кто-то должен за домом следить, а теперь и помогать родителям, освоиться на новом месте, да и не знал я как происходит процесс освобождение, а если честно признаться, то и не интересовался. В общем, не я их рабами сделал, а относился к ним, по-человечески, ни как к скоту, и менять что-то не собираюсь.