— Ладуся, я тебе по-хорошему завидую! — призналась моя подруга, не догадываясь, как я была ей признательна за такую откровенность. — Имей в виду, что такой вид зависти действительно существует. Хорошая, белая, легкая зависть, слышишь?
— Конечно, слышу.
— Я обязательно буду твоей подружкой на свадьбе.
— Спасибо, — я не сомневалась в ее согласии. — Сейчас буду звонить Варьке. Хотя вряд ли ее можно чем-то удивить. Она у нас все про всех знает.
— Знать — одно, а услышать от первоисточника — другое, — возразила Вася.
— Ладно, но самого главного я тебе не сказала: свадьба будет, так сказать, в неформальной обстановке.
— Что это значит?
— Лес, природа, шашлыки, песни и море шампанского.
— Последнее могла бы и не добавлять. На меньше, чем море, ты бы просто не согласилась…
В конце июля, двадцать седьмого числа состоялась наша свадьба. Несмотря на все мои опасения, прошла она шумно, весело, как и положено. Мне это событие запомнилось. Сколько лет прошло? Больше семи, а я помню все подробности того летнего дня. Помню, какой бесконечной была наша с Егором брачная ночь. Мой новоявленный супруг старался показать себя с самой лучшей стороны. По сути, она ничем не отличалась от всех тех ночей, которые мы уже провели вместе. Главное, что мне все так же не удалось получить вожделенного удовлетворения плоти. Все оставалось на прежних позициях: мой новоявленный супруг не мог вести акт столько, сколько мне было нужно для того, чтобы испытать полное наслаждение. Но я не впадала в уныние, не делала никаких выводов. Я ждала, что со временем, а с момента начала нашего романа прошло всего чуть больше месяца, все станет на свои места. Ни о какой сексуальной несовместимости я и думать не хотела. Я была влюблена и не замечала ничего, что наверняка указывало на близкий финал.
Но прошло еще два месяца, и дождливые осенние дни принесли в наши отношения первый ветерок охлаждения. Во-первых, мы договорились, что не будем работать в одну смену. Предложила я, просто для того, чтобы не быть настолько близко изо дня в день. Я была уверена, что при самых теплых отношениях в таких условиях будет трудно сохранить остроту чувств. Если сначала Егор согласился, то впоследствии он обвинил меня в том, что я с первых дней подстроила все для того, чтобы было легче изменять ему направо и налево. То есть избавилась от мужниных глаз и пустилась во все тяжкие. Он заявил мне это, прямо глядя в глаза своими потемневшими серыми бусинками. Они уже не казались мне всегда смеющимися, я уже не могла найти в них былого очарования.