— Я тебя сразу предупреждал, чтобы ты не забывался, — Ксавьер со снисходительной усмешкой потрепал его по щеке. — Так что смени тон, золотко, и скажи спасибо, что о тебе говорят как о любовнике, а не кое о чем похуже!
Под взглядом этих черных глаз, у юноши будто земля ушла из-под ног, а мысли разом в панике разбежались: «хуже» — могло означать только одно… знает?!
Да нет, откуда… Рука едва не потянулась проверить шрам у поясницы, но он только дернулся от насмешливой улыбки. Откровенно наслаждаясь смятением лисенка, Таш не отказал себе в удовольствии пустить последнюю парфянскую стрелу:
— Да, если вопрос закрыт — а я считаю, что закрыт — и тебе интересно, я тут получил вести из Тулузы. Знаешь, твой бывший опекун и благодетель вскоре станет счастливым отцом! Я передам в письме и твои поздравления…
Как он и думал, упоминание о Грие окончательно добило мальчишку, и Ксавьер задержался еще — ровно настолько, чтобы бросить напоследок с деланным сожалением:
— Ах да, что же это я… Забыл, ведь мой свояк тебя теперь знать не желает!
Дверь за ним захлопнулась, заставив смятенного юношу содрогнуться всем телом, как от удара.
* * *
Больно не было. Было обидно и горько — это все? Все, что он заслужил? Ради чего выматывался эти месяцы, терпел, смиряя железной уздой свой дерзкий язык, и тренируясь в самовнушении…
Самое же страшное заключалось в том, что Равиль даже не мог упрекнуть Ксавьера во лжи. Он просто понял его слова так, как понял, так как хотелось в тот момент, выдавая желаемое за действительное. Никто из них двоих не упомянул ни разу о любви даже в будущем времени, а уж что там каждый про себя думал, только Богу известно! Пресловутое «нравишься» — это не совсем любовь, в каком ключе он мужчине нравится, ему сейчас объяснили понятно, да и сам юноша в первую очередь надеялся с его помощью забыть свою прежнюю любовь-боль… Так что все честно: ему предлагали «связь», он предложение принял, «связь» и получил. Не больше, ни меньше.
А что ему делать теперь? — Равиль бесцельно бродил по улочкам. То, что не так давно казалось выходом, обернулось тупиком еще худшим!
Развернуться и уйти? Хорошо, он признает свою ошибку, но далеко он так уйдет? Тех денег, что были у него на руках, хватит на одну ночь и ужин в харчевне. Да и куда идти? Ему некуда возвращаться, и не факт, что кто-то возьмет его на работу без дополнительных условий вроде синьора Кьяци, а запасного варианта в лице Кера здесь тоже не было.
Смириться и вернуться? Все равно, что признать: да, я именно такой, как вы думаете, подстилка и шлюха, доступная за определенную цену, поэтому ее продают и покупают… Ах, нет, теперь свободная шлюха — она продается сама!