он получил, мне же передал поделку, предназначенную англичанам, с копией письма фюреру. Все как всегда: благие намерения, по сути верно, но пасторально, без стержня. С несколько странной верой в то, что таким образом можно добиться решительного поворота. Я заметил Гессу, что народ смотрит сейчас на партию. У всех нас есть сейчас повод перепроверить себя, многие попрали завоеванное доверие, некоторые перестали быть национал – социалистами. Некто весьма удачно подметил, что министр проп[аганды] пока не выступал, однако он наверняка появится, когда представится случай задешево снять сливки. Старая партия настроена категорически против него, гауляйтеры сказали мне – как только фюрер лишит Г[еббельса] своей опеки, его съедят со всеми потрохами. Здесь доверие надлежит восстанавливать делами. Авторитет фюрера пока еще служит гарантией единства. Но войны диадохов
[619] не за горами. Однако в них не возникнет необходимости, если нелояльные и лишенные духа товарищества персоны будут отстранены от руководства. Но если оказывается возможным (как происходит сейчас) продвигаться, расставляя товарищам подножки (Гесс понял намек на Боулера и покраснел), то ненависть к носителям этих методов становится глубоко оправданной. Партия постепенно лишается формы.
Гесс согласился и сослался на деятельность д[окто]ра Лея. Большие деньги, имеющиеся в распоряжении Г[ерманского] т[рудового] ф[ронта], вводят его в искушение оказывать влияние на различные организации. Я: Да, то же происходило в Н[ационал] – с[оциалистическом] обществе культуры. Правильная в своей основе мысль была уничтожена одними лишь деньгами. Причина в том, что до сегодняшнего дня руководство и управление финансами у д[окто]ра Лея не разделены, как этого требуют принципы партии. Его новый «структурный проект» есть среди прочего не что иное как попытка лишить меня за моей спиной дела моей жизни. (Пространный отзыв об этом был направлен Гессу.) – Затем я упомянул и о других случаях неприкрытого посягательства людей, наделенных исполнительными полномочиями, на сферы деятельности, которые их совершенно не касаются.
Мои предложения Гесс, в принципе, оценил как верные, но посчитал себя формально «обойденным». Я: Но при открытом утверждении можно будет добавить пассаж о том, что моя работа должна вестись лишь по согласованию с вами.
Мне часто приходилось размышлять об этих словах. Гесс – порядочный, безоговорочно преданный фюреру человек. Он вот уже много лет страдает болезнью желудка, нерешителен, вместо того чтобы смотреть на рейхсляйтеров как на свой штаб, он создает свой собственный гигантский [чиновничий] аппарат, частью из мелкоты, которая от его имени начинает «работать» на тех участках, которые фюрер передал в ведение р[ейхс]л[яйтеров].