Фин[ский] полковник С. рассказывает о том, как сражались финны. Он и его спутники – честные простые люди, каковы в большинстве своем финны. Я сказал им, что желание не исполнилось. – Англия и Лига Наций оказались более привлекательными, чем Г[ермания]. Польша смотрела не на Восток, а выступала против нас. Вот как и случилось то, что случилось. Полковник С.: «Благодаря вашей речи о единстве судьбы норд[ических] народов мы знаем, частью чего мы являемся». Они рассказали о потерях, которые понесли, но и о рудниках, которые удалось спасти при демаркации границы, так как русским о них не было известно. «Теперь все пойдет в Г[ерманию]». Они отметили, что в окрестностях Петербурга жили одни лишь финны…
Затем прибыл Шнелль: из Афганистана. Он является представителем д[окто]ра Тодта. Сообщает о положении дел и передает записку о тайных переговорах с Абдул Меджидом, который поддерживает нас вопреки всем проискам англ[ичан], хочет вместе с тем поставок, а также гарантий безопасности на северной границе, чтобы иметь возможность наступать к побережью Инд[ийского] океана. Я прочел [его] интерес[ную] докладную записку и дал согласие проинформировать фюрера. – Этот афг[анский] проект я поддерживал на протяжении нескольких лет вопреки позиции М[инистерства] и[ностранных] д[ел]. В[ильгельм]штрассе[818] всегда работала лишь в полсилы.
Приходил Лютце, чтобы обсудить неприемлемое поведение Тербовена, который вынудил командиров СА из своего окружения облачиться в форму СС. Я поделился с ним некоторыми подробностями.
Арб[айтс]фюрер д[окто]р Деккер[819] представил нового руководителя отдела воспитания службы труда: Лежён[820]. Обсуждались вопросы будущего. Шефер передал мне план работы в области культурных исследований: ревизии в Париже: Alliance française, Ecole laique[821] и проч. Он отправится на конференцию преподавателей в Вену, затем в Париж. После обеда я посетил нового испан[ского] посла, генерала де – лос – Монтероса[822]. Мы познакомились на партийном съезде 1937 (или 1938) года, где я его курировал. Переговорил со швед[ским] посланником Рихертом[823]. Очень осторожен. Осенью приглашу его выпить со мной чашку чаю.
Вечером помогал своей дочери решать «ужасно сложные» математические задачи. Затем ходили в кино на чудовищный фильм – драму. Вот так день снова подошел к концу. Вчера до полтретьего ночи ждал сирен. Сегодня они, вероятно, будут.
Сегодня у меня был новый фин[ский] посланник[824]. Он уже несколько месяцев находится здесь, но я все время отсутствовал. Он спокойный и вызывающий доверие человек. Осенью 1939 года он должен был вести переговоры и последовал нашему совету касательно заключения мира с Москвой, так как были даны дополнительные успокоительные разъяснения. Он рассказал, что русские во многих аспектах пошли на попятную, особенно в вопросе Аландских островов (отсутствие русс[ких] военных баз)