И пока здесь идет большая подготовительная работа, то, с чем я уже «распрощался», движется своим ходом: фольклористика, устройство досуга и празднований[911], вопросы обучения и пр. Но я и не хочу об этом забывать, эти задачи нужны для послевоенной мирной жизни.
Ведь опасность новой промышленной эпохи и «эпохи грюндерства» стоит на пороге. И здесь необходимо поддерживать чувство собственного достоинства.
Поэтому свою речь во Франкфурте 25.3.41 я отправил во все гау[912].
16 июля 1941 года, вероятно, войдет в историю как решающий день: в этот день в главной ставке фюрера были приняты решения о разделе восточноевропейской территории, его форме, целевых установках, руководстве и т. д., а я был назначен рейхсминистром оккупированных восточных территорий (т. е. практически всего европ[ейского] Советского Союза).
Кроме фюрера и меня присутствовали: Геринг, Кейтель, Ламмерс и Борман. Совещание началось в три часа дня и продолжалось с короткими перерывами до восьми вечера.
В начале заседания фюрер высказал принципиальные политические соображения. Нельзя заранее провозглашать окончательные политические решения. Сначала должно хватить того, что мы приходим как освободители от большевизма, как защитники истязаемых народов. Это правильно и с точки зрения других наций, присоединившихся к нам. Таким образом Г[ермания] ведет борьбу в интересах Европы. Поэтому окончательные государственно – правовые решения не должны объявляться. Он хочет действовать на Востоке на основании порядков, установленных Гаагскими конвенциями, однако на сей раз с основанием рейхсминистерства. Поэтому он просит меня изложить общие предложения, за чем может последовать обсуждение персональных вопросов.
Я пояснил, что при оценке положения вещей мы стояли перед выбором: посредством по необходимости жесткого и одинакового для всех обращения сделать врагами 120 миллионов [человек] или посредством разделения и дифференцированного обращения сделать впоследствии половину своими помощниками. Т. е. в практическом применении: если Рейху необходимы продукты из этих стран, то это должно регулироваться специальным нормированием: реквизировать больше там, где люди не считаются союзниками и меньше там, где считаются. Отсюда выводится разделение на комиссариаты с различными целевыми установками. Я полагаю, что здесь политическими и психологическими средствами можно и в экономическом плане многого достичь. Например, нужно поднять украинское историческое самосознание, поддерживать словесность, основать в Киеве укр[аинский] университет… Тут вклинился Геринг: он нуждается в сырье. Фюрер: Р[озенберг] прав, в Киеве должен быть создан университет.