Лекка снова приехал из Бухареста. Одно изменение: Авареску[258] ориентируется на либералов и выпадает из запланированной комбинации. Но намерения короля Кароля в принципе сохранились. Большой конгресс Гога, поэтому его текст. Гога побывал в Риме, где ему был оказан любезный прием. Рим ведет зондаж во все стороны, вместо того чтобы сконцентрироваться на Средиземноморье.
Во время приема перуанского посланника румынский посланник Комнен[259] сообщил мне следующее: Геринг заявил королю Каролю относительно венгерских требований: мы (немцы) достаточно сражались за другие народы, вопрос о поддержке Венгрии против Румынии для Г[ермании] не стоит. На вопрос, выражает ли он свое личное мнение, Геринг ответил: это мнение фюрера. То же Г[еринг] повторил 2 днями позже югославскому посланнику. Счастливый К[омнен] передал информацию в Бухарест. Побывал там и затем передал Нейрату заявление Титулеску[260], согласно которому Румыния стремится делать все для дальнейшего улучшения отношений с Г[ерманией]. К этому Комнен присовокупил выражение своего удовлетворения касательно заявления Геринга. Но тут Нейрат поднял палец: дела обстоят все же не так. Конечно же, Г[ермания] не начнет войну из-за Венгрии. «Но мы тоже ревизионисты, и поэтому будем морально поддерживать Венгрию в ее устремлениях».
И теперь К[омнен] спросил: то есть в Г[ермании] внешней политикой занимаются 2 человека или даже больше? При этом он очень разволновался и всячески меня умолял никому не рассказывать об этом происшествии, на что я ответил, что должен сообщить фюреру, и изложил затем Комнену нашу позицию: мы всегда боролись с французской точкой зрения на объединения «победителей» и «побежденных». Поэтому для нас не существует фронта ревизионистов как такового, а каждый случай рассматривается отдельно. Разумеется, среди документов 1919 года существуют предписания, которые должны быть пересмотрены, другие соглашения, о которых можно будет говорить позже, но есть и такие, которые и в длительной перспективе вряд ли могут быть отменены.
Добрый Комнен, вероятно, почувствовал, что наговорил лишнего, и испугался, что М[инистерство] и[ностранных] д[ел] прознает об этом, вытер пот со лба и еще раз попросил держать разговор в секрете.
М[инистерство] и[ностранных] д[ел] снова показало, что ничуть не изменилось.
На следующий день меня посетил присланный Комненом князь Караджа[261] из Бухареста, новый союзник Авареску и либералов, назвал себя представителем «новой партийной группировки» и тоже рассказал о своих попытках сближения с Германией.