Только что вернулся из Зонтхофена, где проходило заседание крайсляйтеров и гауамтсляйтеров. Замок единственный из трех – безупречный с художественной точки зрения. Уже во время первого осмотра я понял, что здесь творил мастер, который строил, опираясь на предназначение здания.
Фогельзанг – это навязанное природе творение, которое непригодно в качестве жилья. Здание ориентировано на север и должно давить на психику постояльцев, как тюрьма. В центре фасада расположена столовая! Чтобы попасть в конференц – зал, который еще предстоит переоборудовать, приходится подниматься вверх по лестнице почти целый километр. Гостиная, читальный зал, музыкальная комната имеют весьма скудные размеры. – Крёссинзее фюрер охарактеризовал как «деревню ашанти[519]», он сторонится примитивизма, который тут налицо[520]. – Он был очень доволен Зонтхофеном и его создателем Гисслером[521]. Я уже давно решил, что Гисслер будет архитектором «Высшей школы».
В З[онтхофене] произошло нечто, ставшее для НСДАП постыдной необходимостью. Так как надменность д[окто]ра Г[еббельса] в Фогельзанге на последнем собрании крайсляйтеров вызвала недовольство, был издан – и это само по себе ужасно – приказ воздерживаться от всякого выражения неудовольствия. И все же, когда Г[еббельс] приехал, неоднократно слышалось недовольное шипение. Его речь сопровождалась ледяным молчанием слушателей. Лишь зависящие от него региональные чиновники пытались ему аплодировать. Так он распинался почти 2 часа, вытирая пот со лба, и покинул зал под гробовое молчание публики. Партия сказала свое слово; по мнению людей, которые обычно сдержаны в своих оценках, это было равнозначно моральному уничтожению.
В то же время приуроченный ко дню его рождения показ фильма, который он поручил снять и навязать народу ради прославления собственной персоны, был встречен шипением и отменен. Партия и народ не могут терпеть затянувшееся скандальное злоупотребление властью для курения фимиама себе самому.
Во мне крайсляйтеры узрели, судя по всему, явную противоположность д[окто]ру Г[еббельсу]. Меня приветствовали бурными аплодисментами; после произнесенной речи 1500 человек встали и устроили нескончаемые овации. Я завоевал сердце [участников] Движения, это весьма отрадно, так как сопротивление отравляющему партию тщеславию д[окто]ра Г[еббельса] казалось временами тщетным.
X
Назад я возвращался в спецпоезде фюрера, фюрер подробно описал мне визит лорда Галифакса[522] и его взгляды на вероятный сценарий развития внешнеполитических событий.