— Потому что на фотографии я уже мертва.
Голос раздался над самой макушкой. Вячеслав дёрнулся, но головы не поднял, лишь сфокусировал взгляд на мягкой тени, которая, загораживая льющийся снаружи свет, легла на земляной пол. Марина… мама, наверное, стеснялась своего теперешнего состояния. Она не захочет, чтобы он, зная правду, видел её такой.
— Все утерянные вещи должны когда-нибудь найтись. Потерянное прошлое должно обрести хозяев. Я не хотела, чтобы ты знал, но, видишь, и это открылось.
— Но почему именно сейчас? — спросил Вячеслав, чтобы что-то спросить. Его занимало совсем другое. Как дядя и тётя могли хранить такую тайну? Почему ни дед, ни бабка не рассказали, где и при каких обстоятельствах он, Вячеслав, появился на свет? Они вообще очень мало говорили о матери, об отце же и вовсе молчали. Когда разговор (обычно по инициативе Вячеслава, который с детства «прощупывал почву») касался его, дед только сжимал руки в кулаки, а губы бабушки становились похожи на куски старого цемента. Дядя и тётя лишь качали головами: они и в самом деле ничего о нём не знали.
Над головой вновь раздался мягкий голос матери:
— Потому что это должно было когда-нибудь случиться. «Когда-нибудь» в мире людей обыкновенно значит — в самом конце. Я пришла за тобой против своей воли: мне бы очень хотелось, чтобы это был кто-нибудь другой, но я понимаю, что так надо.
Вячеслав вновь попробовал поднять взгляд и вновь не решился. Марина продолжала:
— Попробуй-ка вспомнить — что заставило тебя приехать сюда столь поздней осенью? Как ты добирался до вокзала? Как садился на поезд? Кем были твои попутчики? Ты разговаривал с ними, перекинулся хоть словом?
Вячеслав хотел сказать, что уже об этом думал, но не смог выдавить ни слова. Слова казались теперь ненужными, сломанными игрушками, к которым не хотелось даже прикасаться.
— Ты сейчас не здесь, мой дорогой, — тень зашевелилась, будто хотела прикоснуться к его макушке, но он не почувствовал прикосновения. — Ты далеко отсюда, лежишь на больничной койке. Вокруг хлопочут медсёстры. Врачи ушли. Твоё сердце уже пятнадцать минут как не бьётся.
Вячеслав задохнулся.
— Как это…
А впрочем — не всё ли равно? Сердечный приступ — для мужчины его возраста эта проблема не из тех, которым удивляются бабушки у подъезда. Или, возможно, атеросклероз, маскируясь под разные недуги, забил его сосуды всякой дрянью. А может, дома кончился кофе, и он побежал среди ночи в ларёк на другую сторону дороги — прямо под колёса грузовика… Вячеслав пытался вызвать в голове хотя бы одно воспоминание из того,