13 декабря он вернулся домой со съезда поздно и сказал жене, что хочет пораньше лечь спать, поскольку очень устал, а завтра предстоит новая битва.
Ранним утром 14 декабря нас разбудил телефонный звонок, — ночью Андрей Сахаров умер. Мы поспешили к ним домой и прочитали прощальную молитву. Было еще очень раннее утро, лишь несколько человек были с Еленой Боннэр…
В день похорон, 18 декабря погода была отвратительной, снег с дождем, гололед, но это не помешало людям прийти, чтобы проститься. По официальным оценкам, проводить Андрея Сахарова в последний путь пришли около ста тысяч человек…»>140
Глава пятая
ВО ЧТО ВЕРИЛ САХАРОВ
Свободная мысль и религиозное чувство
Вопросы о смысле жизни, о смысле истории человечества и Вселенной для некоторых лишены смысла. Физик-теоретик и нобелевский лауреат Стивен Вайнберг решился ясно сказать о том, что Вселенная бессмысленна:
«Людям очень трудно удержаться от веры в то, что мы имеем какое-то особое отношение к Вселенной, что человеческая жизнь — это не просто некий смехотворный результат цепочки случайностей, начавшейся в первые три минуты существования Вселенной, а что наше существование было каким-то образом предопределено с самого начала. Случилось так, что я пишу это в самолете на высоте 10 км над Вайомингом, по дороге из Сан-Франциско домой в Бостон. Земля подо мной выглядит очень уютной — пушистые облачка здесь и там, снег, ставший розовым на закате, дороги, протянувшиеся от одного города к другому. Очень трудно осознать, что все это — лишь крошечная частичка подавляюще враждебной Вселенной. Еще труднее осознать, что эта Вселенная произошла из неописуемо странного начального состояния и что в будущем ее ожидает смерть от бесконечного холода или невыносимого жара. Чем более постижимой кажется Вселенная, тем бессмысленнее она выглядит»>141.
Все те научные соображения, которые здесь подразумевает американский физик, Сахаров знал, но тем не менее ощущал и смысл своей личной судьбы и смысл истории Вселенной. Этому помогали его внутренняя свобода и сила интуиции. Свободная мысль и интуиция исправно служили ему в физике. На них же он полагался и за пределами науки — в той сфере, которую обычно называют философско-религиозной. Для советских ученых эта сфера обычно выглядела чуждой и по научным, и по советским причинам. Научные методы там не действовали, а постулаты единственно верной философии сковывали руки. Тем удивительнее, что советский физик Сахаров не чувствовал идеологических оков и не боялся смотреть за горизонт естествознания.