Смущенно кашлянул, легонько похлопал Иманова по плечу, сказал:
— Вернулся, значит... И давно? Да ты проходи, садись.
— Не шибко давно, Петр Афанасьевич. Месяц будет, — ответил Керим, присаживаясь на стул. — Три госпиталя сменил, целый год лечился. Мина, понимаешь, рядом рванул. Больше ничего не помню. В себя пришел — один. Совсем мертвым, значит, был... Ну встать не могу, пополз. Артиллеристы подобрали. И — госпиталь. Документ — нет. Свои, выходит, взяли. Ведь совсем мертвым был...
— Ну а дальше что было, Керим? — поторопил его Трайнин.
— Дальше совсем железный стал, — грустновато улыбнулся Иманов. — Это доктор так сказал про меня. Сорок семь осколков из тела вынул. Крупных. Мелких не доставал, и сейчас сидит. Ну а рука... Рука в третий госпиталь резал. Не заживал, понимаешь. Потом этот, как его... гангрен начался. Опять умирать стал...
— Да-а, парень, досталось тебе! — сочувственно вздохнул Трайнин. Мотнул головой, закончил с нарочитой бодростью: — Но главное, ты жив, Керим, жив! А рука... Мы тебе такой протез сварганим, что на домре играть сможешь! — Перевел разговор на другое, спросил: — Ты сейчас как, отдыхаешь или при деле?
— При деле... — снова грустно улыбнулся Керим. — Если б при деле... — И вскинув на Трайнина умоляющие глаза, заговорил с жаром: — Петр Афанасьевич, ну какой это дело? Завскладом меня поставили, понимаешь? Совсем, выходит, не мужчина я, если — на склад. Женщину ставь, ей в самый раз. А я... Обидно!
— Постой, Керим, не горячись, — сказал Трайнин. — На склад определили? Ну так что ж? Вот и заведуй. Ты же грамотный, среднее образование имеешь. Ты не сердись, гляди трезво. О тебе ж заботятся, а ты...
— Заботятся?! — привстал со стула Керим. — Заботятся, говоришь?! Да мне от такой заботы... Женщине, понимаешь, стыдно в глаза смотреть! Нет, не понимаешь ты, Петр Афанасьевич! — Иманов махнул рукой, сел на стул.
— Остынь, не горячись, Керим, — снова попытался успокоить его Трайнин. — Зря ты так. Понимаю я тебя. Но... Куда б ты еще хотел... с одной-то рукой? Знаю, к технике тебя тянет, как прежде. Но если подумать... С трактором ты не справишься, автомашину тоже повести не сможешь. Так куда определять-то тебя, а?
— А на комбайн, — подсказал Иманов. — На комбайн, Петр Афанасьевич. У тебя что, комбайнеров девать некуда? Думаешь, не справлюсь? Справлюсь! У меня эта рука сильный, штурвал крутить может!
— Но ведь и на комбайнера сначала выучиться надо, Керим! Штурвал крутить — полдела.
— Не беспокойся, Петр Афанасьевич, — не дал Трайнину договорить Иманов. — Я все понимаю. Есть у меня учитель. Иван Дегтярев учить будет. Он сам мне это предложил. Ну а ты... Ты только разреши ему, ладно? Очень прошу, разреши, а? Ведь это для меня...