— Я слышал про смерть твоего отца, мне очень жаль, дружище… — по велению Такаши сменил тему другой очкарик.
— Да, спасибо… но я не хочу говорить об этом тоже… — отмахнулся тот, взяв палочками горстку лапши.
— И все же, этот старик Шин совсем обезумел… — вздохнул один из очкариков. — Мне кажется, это его рук дело…
«Как же меня достали подростки, обсуждающие Шина.»
— Он не старик, Акато-сан… — сощурился очкарик номер два. Они были слишком похожи друг на друга, поэтому решил пронумеровать каждого. — Я думаю, он просто закомплексованный жиртрест, который из особняка своего выйти боится.
— Возможно…
А вы думали, у Шина нет собственного особняка с прислугой и охраной?
Есть, я забрал его у одного из оябунов, но вот попасть в него через главный вход мне невозможно. Получу пулю в затылок, как только подойду к особняку ближе, чем на метр. И эта пуля будет выпущена не охраной моей, а наемниками преступных синдикатов, которые за мной ведут охоту.
Ну, дом и дом, пусть себе пустует, мне все равно не пришлось бы там часто появляться.
— Вы хоть раз видели, чтобы он в особняк свой заходил? — нахмурился очкарик номер три. — Ходят слухи, что он давно мертв, а труп его разлагается в собственном же доме.
К слову, меня, то бишь Шина, уже раз шесть официально хоронили. А новости о моей смерти невероятно быстро разлетались по всему городу. Многих это сильно расстраивало, так как я был самым влиятельным борцом с прогнившей системой. А другим эта новость развязывала руки и позволяла начинать действовать в открытую.
Интересен факт, что после объявления о моей смерти всегда растет мой же улов. Чиновники вновь начинают красть в крупных размерах, а преступники возобновляют свою деятельность, резко набирая обороты. Это, к слову, дает мне повод периодически самому инициировать свою кончину.
— Да ну тебя, Хико-сан, — тихим тоном произнес поникший Такаши. — Что за бред… понятно же, что он живой… — говорил он так, будто это очевидно. — А еще очень слабый…
«Опа-а, с огнем играешь.»
— Почему? — приподнял я бровь, невозмутимо посмотрев на Такаши.
— Ох… — вздохнул тот. — Ну, во-первых, его никто не видел… это значит, что скрывается он от богатых и опасных ребят, которые с легкостью надерут ему задницу. Согласен, он крайне искусно это делает… да и вполне может сидеть в этой столовой, но все же он хилый.
«Ух, горячо.»
— Во-вторых, — продолжал тот под навостренные уши очкариков. — Он явно чем-то связан с этой школой, так как почему-то создал фонд, который позволил беднякам поступить сюда… — говорит дельные вещи. Я был все больше уверен в том, что он поступил сюда из-за меня. — Либо он эмпатичен и ему действительно жаль нищих, либо же он сам таковым является…