Нахлынули воспоминания, и подсознание сдалось в неравной борьбе. Внутри меня кричала от ужаса маленькая девочка.
— Не вернусь к нему. Мне все равно, что он скажет, — сказал Джо. Ослиное упрямство считалось добродетелью среди крепких ирландских йоменов.
— Согласно этой выписке, Джо, — сказал я, — твоя простата похожа на грейпфрут, хотя и без соблазнительного цитрусового аромата. Далее говорится, что тебе нужна операция, которая может значительно облегчить неприятные симптомы.
— И не подумаю возвращаться.
— Ладно, я не могу выкручивать тебе руки. Можешь продолжать дергаться, как сломанный Писающий мальчик, бегая каждую ночь в туалет чаще, чем Роналду забивает за сезон. Это твой выбор.
— Сначала ему придется извиниться, — надулся Джо.
— Тут есть два шанса, слабый и никакой. Слабый заключается в том, что есть частная больница в Гренаде, где по его направлению по дешевке лечат грыжу.
Я действительно хотел, чтобы Джо сделали операцию — отчасти для его собственного благополучия, а отчасти потому, что не желал, чтобы он мучил меня своими ночными недугами следующие несколько миллионов лет.
Настало время пойти ва-банк.
— Врачу все равно, появишься ты или нет, — сказал я. — Для него ты просто еще одно отверстие, одно из тысяч, которые он вынужден осматривать каждую неделю. Но для меня ты гораздо больше. — Тут я сделал паузу. — Ты мой пациент и… друг.
Джо, казалось, немного удивился. Наши отношения раньше были довольно враждебными — по обоюдному согласию.
— Ну, если ты так считаешь, я продолжу, — ответил он.
— Отлично, — и я демонстративно нажал кнопку, чтобы вызвать следующего пациента.
В дверях мой новый друг обернулся.
— Мы с ребятами сегодня идем на рыбалку, не хочешь с нами? — спросил он, осторожно прощупывая границы новоиспеченной дружбы.
— Практически без шансов, — сказал я.
Пытка: светлая сторона (1)
BMJ, 17 ноября 2010 г.
«Она предпочитала робкие прикосновения евнуха тяжелому напору римского императора», — сказал Гиббон в «Закате и падении Римской империи»: метафора государства, скатывающегося от варварской маскулинности к разнеженному упадку.
История ничему нас не учит: недавно МИ-6 признала, что считает пытки незаконными и отвратительными. Теперь я тоскую по золотым дням, когда процветали расизм и необразованность, когда обнародованная в 1252 году папская булла Ad extirpanda разрешила допрашивать еретиков с пристрастием, когда Джордж Буш одобрил пытку водой.
Но несмотря на спокойное отношение Папы Иннокентия и Буша, в либеральных СМИ пытки получают плохую оценку. Сам этот термин уничижителен, и я предпочитаю выражение «бесчеловечное и унижающее достоинство обращение», предложенное Европейским судом по правам человека.