Шестьсот семьдесят ступеней вели вдоль отвесной скалы от маленького пирса к хижинам, похожим на ульи. Пока не зафиксировано ни одного смертельного случая ни от падения с края, ни от неожиданно тяжелой физической нагрузки при подъеме. Однако эскалатор бы не помешал, хоть здесь и объект Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Ступени заканчивались у небольшого скопления каменных хижин-ульев, или клочанов, в которых монахи пережили более шестисот невероятно трудных лет, начиная с шестого века. Я попытался представить, какой была их жизнь. Растительность скудная — лишь трава да вереск. Осень здесь свирепа, зима и вовсе ужасна. Воющие шторма Атлантики, пронизывающий холод, проливные дожди, очень мало ценного, разве что птичьи яйца, рыба и те немногие овощи, которые удалось вырастить. И никакого телевидения и спортивных каналов.
Из-за непогоды посетителей было мало. Я отошел от хижин и оказался один. С подветренной стороны хмурых скал виновато накрапывал ирландский дождик.
Альпийские галки порхали, как летучие мыши, с уступа на уступ. На востоке виднелся Литл-Скеллиг, кажущийся белым от черточек бесчисленных гнезд. К западу простирался лишь спокойный неподвижный океан. Я закрыл глаза, прислушиваясь. У острова Скеллиг-Майкл был свой собственный древний голос: грохот волн, крики морских птиц, капризный ветерок, танцующий среди утесов и свистящий среди голых скал.
Я пересек травянистый склон, весь испещренный норами тупиков. Из одной выглянул крупный птенец. Тут же к нему подлетел кто-то из родителей, в точности как пишут в справочниках, и принес в клюве еду. Еда была жидкой, поэтому птенцу досталась лишь часть, а остальное шлепнулось на землю.
Большая чайка с черной спиной спикировала вниз, чтобы сожрать упущенное птенцом. Морские чайки крадут пищу у более мелких и менее агрессивных существ, таких как полярные чайки, тупики или другие небольшие птицы. Но эта пошла еще дальше: она схватила птенца за ногу и начала вытаскивать его из норы. Тот запищал, родитель тревожно затрепетал крыльями, однако они были слабее.
Я оказался в затруднительном положении. Если бы я смотрел документальный фильм о дикой природе, то повел бы себя добропорядочно, терзаясь, что эта жестокая сцена — часть естественного мира. Вмешательство было бы академически неверным. Чайке тоже нужна еда, и, скорее всего, у нее свои птенцы. Но воспринимать природу таким образом все сложнее. Люди вмешиваются куда ни попадя, и природе приходится приспосабливаться к нашему присутствию.
Мы вышли на новый этап отношений. Чайки жили и здравствовали, собирая наш мусор и пожирая нашу рвоту, а тупики, возможно, достигли своего собственного эволюционного преимущества, будучи милыми, смелыми и фотогеничными. А я ирландец, и мы ненавидим хулиганов, потому что англичане издевались над нами веками. Великий Голод случился полностью по вине Англии, хотя это было давным-давно и я с этим уже вроде как справился.