Большой стол занимал левую половину пустого пространства, обеспечивая достаточно места для пятерых самых доверенных членов общины. В комнате пахло четырьмя свежеиспеченными яблочными маффинами, лежащими в центре стола. Свой Любовь уже съела.
— Она еще не привыкла. Ей надо больше времени, — сказала Милость.
Усердие фыркнул, а Благородство поднял глаза к потолку.
— Больше времени? Мама, она живет тут пять лет. Она перестала отдавать целый год назад. Сколько, по-твоему, времени ей нужно?
Любовь посмотрела на мать. За последние годы та сильно постарела. В волосах появилась седина, а лоб прорезали глубокие морщины.
— Согласен, — сказал Дядюшка Спаситель, положив ладонь на круглый живот Любви, — мы вложили достаточно времени и энергии. Пора ее отпустить.
— Я боюсь того, что с ней станет, — сказала Милость, обращаясь больше к Любви, чем к другим. — Она еще ребенок. Грустная, растерянная маленькая девочка. Если мы…
— Ей придется найти свой путь, — сказал Усердие.
Мама опустила взгляд в стол. Она никогда не смотрела ему в глаза. С той самой ночи. Они с Верностью больше не разговаривали, что очень радовало Любовь. Верность опасна. Она несчастна из-за своей ситуации с Усердием, и это несчастье передалось маме. В попытке утешить Верность Любовь пригрозила Усердию, что если она когда-нибудь увидит у Верности синяк, то расскажет Спасителю про его попытку изнасиловать Благочестие. Насколько ей известно, больше он и пальцем ее не тронул, но женщина все равно бродит по ферме, словно потерявшийся ягненок. Иногда Любови самой хотелось дать ей пощечину, но она сдерживалась. Она хочет помочь своему мужу создать гармоничную, счастливую общину, члены которой чувствуют себя в безопасности и любимыми. Любой разлад нарушит это равновесие и повлияет на общие шансы достичь полного просветления и получить вечную жизнь. Вот почему важно отпустить одиннадцатилетнюю дающую.
Спаситель покачал головой, впившись взглядом в маму.
— Милость, послушай меня внимательно. Вчера ночью она пыталась сбежать. И это не в первый раз. Она здесь несчастна, и она больше не чистая. Мы пытались научить ее нашим правилам и показать ей перспективы, но девочка просто не может адаптироваться. Она не позволяет себе принять нас, так что остается только один выбор. Освободить ее.
— Как? Куда?
Благородство поймал взгляд Спасителя.
— Это тебя не касается, — сказал Спаситель. — Просто знай, что мы оставим ее достаточно далеко отсюда, чтобы никто не связал ее с нами.
Любовь кивнула и накрыла ладонью руку матери. Она была ледяной.
— Да, мама. Не волнуйся. Это правда к лучшему. Она наконец успокоится.