Милость перевела взгляд со Спасителя на Благородство, потом на Усердие и остановилась на Любви. Ее глаза покраснели. Губы дрожали. Выдернув руку, она сказала:
— Что бы я ни сказала, это не изменит вашего решения, так что какой смысл? Я знаю, что вы мне врете. Вы не собираетесь ее отпускать. Вы собираетесь убить эту маленькую девочку и бросить ее тело далеко отсюда. Самое грустное, что вы убедили себя, будто оказываете ей услугу, но говорю вам: вы планируете самое нечистое, что только может быть. Убийство не освободит ее. Оно освободит вас от ответственности заботиться о ней, ни больше ни меньше.
Усердие стиснул кулаки. Его желваки заходили, как мясорубка.
Все взгляды обратились к Спасителю. Любовь чувствовала себя непривычно. Мама никогда не высказывалась так. Словно чувствуя ее сосредоточенность, ребенок в животе начал пинаться и пихаться, словно демон.
— Ты ошибаешься, — сказал Спаситель сквозь зубы. — Мы не собираемся ее убивать. Поверить не могу, что ты могла подумать, будто я допущу что-то подобное.
Милость хмыкнула.
— Говорите себе что хотите. Я знаю, что вы собираетесь сделать с этой невинной маленькой девочкой. С ребенком, который изначально не выбирал присоединиться к нам.
— Мама…
— А ты, — выплюнула мама, ткнув пальцем в лицо Любови, — ты позволишь этому случиться. Ты можешь это остановить, но не станешь, верно?
Любовь посмотрела на Спасителя. Казалось, он вот-вот расплачется. Она и сама была близка к слезам более, чем когда-либо. Она думала, что мама изменилась, что она полностью верна делу, но она ошибалась. Милость такая же плохая, как Смирение. Последние пять лет оказались ложью.
Спаситель вздохнул.
— Если ты выбрала не верить нам, это твое дело, Милость. Мне очень жаль, что ты так чувствуешь. Я… мы сделали все, что в наших силах, чтобы принять тебя в свой круг, и такое твое отношение вызывает у меня…
— Тошноту, — сказала Любовь и встала, опираясь на стол.
Мама сделала то же. Пристально глядя на Любовь, она сказала тихим, дрожащим голосом:
— Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь. Очень надеюсь.
Любовь открыла было рот, чтобы ответить, но мама развернулась и, хромая, вышла из комнаты.
Любовь бросилась за ней. На крыльце, она сжала ее руку.
— Что с тобой не так?
Милость рассмеялась:
— Со мной?
— Да, с тобой. Я думала, ты с нами. Что ты понимаешь…
Милость сжала ладони Любови и пытливо взглянула ей в глаза.
— Любовь, ты правда веришь, что найдешь способ жить вечно? Ты правда думаешь, что это возможно?
Любовь вырвала руки и уставилась на маму, лишившись дара речи, так сильно разозлившись, что ей казалось, череп сейчас лопнет.