Он улыбнулся, наклонился вперед.
«Боже. Он этим наслаждается».
— Она родственница Энтони Финча? — спросил Диббс.
Мужчина ответил не сразу. Медленно и широко зевнул, явив расщепленный небный язычок, который напомнил ей вилы дьявола, и усмехнулся.
— Да, но не кровная.
— Если не кровная, то какая?
Губы Усердия дернулись.
— Спаситель и Любовь удочерили ее. Не знаю где.
На слове «удочерили» он изобразил кавычки.
Перлайн с Диббсом переглянулись. Сектанты действительно удочерили или по факту просто похитили Безмятежность? Похоже, Усердие намекает на последнее. В день убийств на ферме его арестовали за попытку похищения ребенка по заявлению члена секты по имени Смирение. Позже эта женщина привела двух полицейских на ферму и убила Энтони Финча, после чего покончила с собой. Если этот мужчина виновен в попытке похищения ребенка, то несложно представить, что до этого случая секта уже успешно похищала детей. Господь милостивый.
Но они здесь не для того, чтобы выяснять прошлое Безмятежности; они расследуют исчезновение Ханны и Грегори. Это сейчас имеет первостепенное значение. Если этот человек может рассказать им что-то, что может привести к текущему местоположению Безмятежности Финч, он полезен. Если нет, они уйдут и будут двигаться дальше.
Она кивнула Диббсу.
— Под Спасителем вы имеете в виду мистера Финча? — небрежно спросил он.
Усердие кивнул.
— А Любовь?
— Я никогда не знал ее первоначального имени. Я присоединился после них. Жуткая сука, помнится.
— Что такое свидетельство о кровавом рождении? — спросила Перлайн.
Усердие почесал нос. И снова не торопился с ответом.
— Как свидетельство о рождении, но более важное. Когда человек присоединялся к общине, Спаситель давал ему новое чистое имя на своего рода церемонии крещения.
— Безмятежности было шесть, когда ее… удочерили?
Он ухмыльнулся, но кивнул.
— Как ее звали до этого?
— Не знаю.
— После вашего ареста девять лет назад не связывалась ли с вами она или кто-то, кто может ее знать? — спросила Перлайн.
— Нет. Я пытался связаться, но после происшествия община распалась. Никто ни разу мне не написал. Даже сын. Я здесь с тех пор. И, как вы наверняка знаете, в тот день Спаситель убил мою жену. Не то чтобы меня это заботило. Верность была вероломной сукой. Такой же, как Смирение.
Перлайн проглотила вспышку омерзения и прочистила горло.
— Ваш сын? У вас есть его адрес?
— Не-а. Как я сказал, он не хочет иметь ничего общего со мной.
— Как его зовут и сколько ему лет?
— Какая разница? Разве вы ищите не Безмятежность?
— Да, но ваш сын может нам помочь.
Он вздохнул и почесал шею.