— Может быть. Но ведь доказательств похищения детей или убийства не нашли. Все показали, что женщина, убившая Энтони Финча, а потом себя, была неадекватна. Все до одного члены «Вечной жизни» заявили, что ничего не знают о заборе крови у детей или о планах Андерсона похитить того мальчика. Они все сказали, что он делал это сам по себе, что опозорил общину, и они не хотят иметь с ним никаких дел.
— Да. Я как раз листаю дело, чтобы посмотреть, что говорили члены об убийстве Спасителем той женщины, — сказала Перлайн.
Диббс увеличил скорость до семидесяти и поправил свое зеркало, чтобы не слепило заходящее солнце.
— Во что верили члены «Вечной жизни»?
— Тут не говорится, однако судя по названию секты, думаю, можем предположить. Но вот в чем дело: никто ни слова не сказал о том, какие ритуалы они проводили или как функционировала община, за исключением того, что они «работали вместе как единая, гармоничная семья, обеспечивая натуральным хозяйством себя и своих детей».
— Звучит идеально, — сухо сказал Диббс.
— Слишком идеально.
— И никаких улик, — заметил Диббс, сворачивая на грунтовку.
— Никаких. Даже ни капли крови.
— Так Усердие Андерсон врет про это тело, чтобы мы зря потратили время? Или на этой ферме происходили чудовищные вещи, которые так и не всплыли?
По ее рукам прошла дрожь.
— Стоит проверить. Места влияют на людей.
Диббс выгнул бровь.
— Мудрая мысль.
Каким-то образом она сумела улыбнуться.
— А то.
Он усмехнулся.
— Что? — спросила она.
— Ты красивая, когда улыбаешься.
— Мне показалось, ты говорил, что я выгляжу, как старая тряпка?
Отвернувшись, она посмотрела в окно, быстро моргая, чтобы прогнать слезы, внезапно защипавшие глаза. Когда она улыбалась, щеки заболели, и она знала почему: ее лицо обычно не улыбалось. Мышцы не привыкли.
Иногда из-за чувства вины ей казалось, что все внутри кровоточит.
«Господи. Тебе нужна помощь».
Перлайн промокнула лоб носовым платком, потом тайком вытерла глаза. Понимание того, что от улыбки у нее болит лицо, породило пронзительную грусть. После смерти отца она сумела построить новую жизнь. Несколько лет она была счастлива, с радостью смотрела в будущее, но теперь это чувство ушло. Теперь она снова жалкая неудачница, которую в нее вбил отец.
Она не может подвести еще одного ребенка. Еще одного родителя. И не подведет.
«Что, если они уже мертвы?»
— Приехали, — сказал Диббс, заставив ее вздрогнуть.