Он улыбнулся ей, похлопал по плечу и посмотрел в мокрые глаза. Своим громким чистым голосом он сказал:
— Чтобы стать свободным, надо порезаться. Чтобы стать чистым, надо отдать кровь.
Мама отвела взгляд. Смирение тоже.
Любовь широко улыбнулась за своей маской.
Наши дни
Темнота набросилась на них, словно волчья стая. Фонарики почти не разгоняли мрак. Они с Диббсом торопливо шли за полицейским по Гримстоунскому лесу ко второму телу.
Господи. Что их ждет? Мертвый мужчина или мертвый ребенок? Перлайн боялась даже думать. Два убийства и двое пропавших детей: день превращается в кошмар. Она только надеялась, что это второе тело не принадлежит одному из детей. Если так… нет. Она не станет думать об этом. Пока. Пока не увидит тело своими глазами.
Диббс шел впереди, убирая ветви с дороги. Перед Диббсом широко и быстро шагал их проводник.
Перлайн светила фонариком на землю, старательно избегая корней. Она не раз ходила по этому лесу днем. Пешие прогулки помогали. Один из немногих способов. Алкоголь вгонял ее в депрессию, еда утешала, но не уменьшала постоянной боли в плечах. Прогулки на природе — любование нетронутым миром, будучи отрезанной от шума и грязи техники, — единственное, что дарило ей хоть какой-то покой. Но сейчас лес не был мирным или красивым. Темнота все меняла, превращая красоту в опасность, тени — в призраков, деревья — в надгробия. Перлайн никогда не избегала ходить под лестницами. Она не стучала по дереву, избегала черных кошек и не тянула спину, поднимая случайные монетки[3], но пока она шла по дорожке, тело натянулось как струна. Не от физического напряжения, а от ужаса, потому что она была уверена: в этом лесу случилось что-то страшное. Жуткое происшествие. И от уверенности в этом по коже бежали мурашки.
Парализующий ужас мог быть следствием того, что Изабель Харт пропала недалеко отсюда. Во время поисков маленькой девочки прочесали лесные массивы на окраине Краксли. Леса распространенное место захоронения убитых. Любая местность с густыми деревьями или листвой идеальный выбор, чтобы спрятать тело, а леса за Краксли были обширными. Конечно, ничего не нашли.
Перлайн обдумывала очевидные различия. Радж преследовал этих детей, вероятно потому, что они видели, как он со своим другом убил Бретта Керби. Насколько она знала, этих двух детей не похищали. Их преследовали. Возможно, преследуют до сих пор.
Если бы она была верующей, то молилась бы. Отец пытался выбить из нее грехи, и она старалась делать все возможное, чтобы угодить ему, но малейшая ее вера во всемогущую сущность умерла в ту секунду, когда она сообщала миссис Харт, что дело переводится в категорию нераскрытых. Неверие. Да, неверие женщины было худшей частью. Неверие молодой матери, ее ярость, страх и полное опустошение отпечатались в памяти Перлайн. Когда она пыталась заснуть, лицо Фэй Харт царапало веки, как нож по фарфору. Такое сильное горе — видеть его на чьем-то лице, зная, что ничем не можешь его облегчить, — невозможно забыть. Та неудача разрыла кости потерянной маленькой девочки, которой она когда-то была, одинокого, избитого ребенка, которого она много лет пыталась похоронить.