В глубине души Хьюго сожалел, что поддался на уговоры Биары. Толпа всегда вызывала у него беспокойство, а уж тем более, когда он был на задании. Хоть они вели себя как можно неприметней, упрятав футляр с камнем Треллы в дорожную сумку, никак не подавая виду, словно могут иметь нечто ценное, усвоенная с годами осторожность вынуждала его быть начеку. Шумная многолюдная таверна сильно осложняла дело.
Вероятно, Биара догадывалась о причине излишней молчаливости своего спутника, но не оставляла попыток хоть как-то его разговорить и, если уж на то пошло, развлечь.
— Этим фокусам меня обучил Ирас, — сказала она, подразумевая недавнее представление с монетой.
— О, ну тогда ясно. Всегда подозревал, что в должности королевского разведчика есть что-то от уличных мошенников.
— Ты всегда такой обольстительный или только для меня стараешься? — улыбнулась она, ничуть не обидевшись.
Хьюго ей не ответил, продолжая пристально следить за всеми, кто входил в таверну, и теми, кто мог незаметно наблюдать за ними. Пока кругом были лишь развеселые горожане, меж которых умело лавировали молодые девушки, разнося еду и напитки.
В наиболее освещенном и ярко украшенном углу сидело трое менестрелей. «Безумная башня» была не самой изысканной таверной, но достаточно хорошей для того, чтобы привлекать странствующих музыкантов и публику, что могла щедро им заплатить. Один из артистов играл на скрипке, второй на лютне, а третьей была певица, что как раз пела одну из старых баллад о любви.
— Как считаешь, на что похож этот камень? — Биара мимолетным взглядом указала на дорожную сумку, на дне которой была припрятана гномья реликвия.
— Не знаю… на камень?
— Мне кажется, или этим вечером ты не очень разговорчив?
— Тебе кажется, — ответил он, слегка улыбнувшись. После, не желая быть грубым, добавил: — Я говорил, что останавливаться в городе небезопасно, и произошедшее в Брагге наглядно это подтвердило. Так что, раз уж этим вечером тебе так необходима теплая ванна, мне придется быть втройне настороже.
— Я и моя любовь к чистоте премного тебе благодарны! — с напускной серьезностью отозвалась Биара. — Долгие дни пути вдоль лесов и полей невероятно захватывают, позволяя иначе взглянуть на собственные представления о жизни и мире, однако спустя некоторое время мысли о лохани с подогретой водой и парочке душистых масел вытесняют все вокруг.
— Слова, более соответствующие изнеженной аристократке, нежели деревенской травнице, — насмешливо фыркнул Хьюго.
— Ты несправедлив, — покачала она головой. В ее голосе не было и тени обиды, и только поэтому он ощутил слабый укол вины за столь опрометчивый, пускай и несерьезный упрек.