Эльф зачарованно наблюдал за движениями раскаленного добела клинка.
— Вы отобрали у меня нечто ценное, и я намерен забрать у вас кое-что в ответ. Если пойдешь мне навстречу, то страдания твои окажутся не такими уж продолжительными. Мы друг друга поняли?
Связанный эльф беспомощно наблюдал за тем, как к нему приближался дракон, сверкая в сгущающихся сумерках жестоким, неумолимым взглядом.
Настал второй день пути. Темные эльфы стремительно двигались к северу вдоль Драконьего Хребта, желая как можно скорей добраться до своих земель.
Биара, безучастная ко всему, тряслась верхом на странном существе, похожем на крупного волка с толстыми лапами и могучей грудной клеткой. Оставшиеся трое эльфов ехали на точно таких же зверях, разве что не были намертво привязаны к ним веревками. Сумрачная госпожа — высокая беловолосая эльфийка с тонкими чертами лица и темными глазами — ехала верхом на саблезубом белом тигре, намного более крупном и коренастом, нежели остальные представители семейства кошачьих.
Почти все время Биара ехала молча, как пленница, не в силах ничего сделать. Фальчион она выронила еще тогда, у Зубьев, а эльфы следили за ней глаз да глаз, поэтому доступа к их пище у нее не было. Она оказалась беспомощной, связанной и замерзшей — холодный ветер не думал отступать, а на ней так и осталась одна лишь куртка Хьюго, надетая поверх горжетки. То было единственное напоминание о нем изо всех, что у нее остались. Куртка хоть и не сильно помогала согреться, но служила источником поддержки, когда отчаяние собиралось накрыть с головой.
Биара ничего не знала о судьбе Хьюго, и это угнетало ее даже больше, чем плен у темных эльфов. Все, что она успела увидеть перед тем, как потеряла сознание от чар, это его стремительный рывок с мечом наперевес к эльфийке Фире — после наступила всепоглощающая темнота. Она даже не знала: жив он или мертв? Предположение о том, что эльфы убили Хьюго, опустошало.
Наемник был добр к ней, пускай и в несколько странных проявлениях. Он оказался заботлив и действительно волновался за ее сохранность: из-за приказа Ираса или чего-то еще, сейчас уже не имело значения. Биара поняла, что безвозвратно влюбилась в него. Во время долгого, изматывающего пути, в котором мышцы одеревенели от недостатка движения, тело ломило, а холод заморозил все изнутри, ее единственным спасением были воспоминания об их последнем вечере, когда она уснула на плече Хьюго, а он крепко прижимал ее к себе.
Не всегда, однако, удавалось находить спасение в собственных мыслях. Большинство времени Биара грызла себя тем, что ничего не смогла сделать, когда эльфы их окружили. Тогда она стояла в нерешительности, не зная, что делать. Первое, что втолковал ей Хьюго во время тренировок: никогда не атаковать первой, и девушка послушно выполнила его наставление. Теперь же она раз за разом спрашивала себя: верное ли это было решение?