Я почти готов ему уступить. Открыться стихии, остаться среди остовов скал, даже выйти на захлёстываемый волнами пляж, чтобы влага наверняка промочила меня целиком. Но мне кажется, что всё же не время.
И очень скоро ветер вдруг тянет меня в следующий мирок.
На этот раз я оказываюсь почти дома, в одном перекрёстке от своего вечернего чаепития. На ветру шелестит ковыль, уже разливается закат, а дождевыми облаками и не пахнет. Значит, я всё-таки опередил этот ливень, оторвался от него.
Решаю сначала подняться на холм, окинуть здешнюю степь взглядом, и когда уже выхожу на самую вершину — оголённую ветрами, отполированную, почти блестящую — вижу, что далеко на севере всё же клубятся тучи. Как это странно — убегать от дождя по мирам!
Но я продолжаю эту игру, шагаю прямо с вершины вперёд и… стою на крыльце дома, настойчиво сражаясь с ключами, запутавшимися в кармане. На порожек падают несколько хвоинок, шишка и даже уже немного увядший клевер. Когда я открываю дверь, по козырьку над крыльцом начинают барабанить первые капли.
Всё же в этой гонке я выиграл, наверное, в этом мне тоже помог знакомый шаман. И, улыбнувшись, я прохожу на кухню, ставлю пузатый чайник на огонь. Скоро ко мне будут гости, и в такой дождь они наверняка захотят выпить горячего брусничного чая. Даже не одну и не две чашки. Так оно всегда и случается у путешественников по мирам.
Я — Лес. И Лес — я.
Существовало ли что-то до того, как встал здесь Лес?
Шорохи и шелесты, звук мягко накатывающей на пологий и заболоченный берег воды пруда, похрустывание лесной подстилки под ногами зашедшего напиться оленя… Крики птиц, суета зайцев, довольное похрюкивание изрывших мягкую почву кабанов… Все эти звуки и звучки, все эти проявления жизни составляют часть моего существа, часть существа Леса. Они в каком-то смысле — я. И олень — тоже я. И кабан. И каждый куст, каждое дерево.
Но только моё дерево — я…
Сливаясь с Лесом, можно бесконечно долго дремать, но то не бессмысленное и безыдейное существование. Жизнь, что таится в нас — во мне — в Лесу — намного любопытнее, чем кажется на первый взгляд. Хищник и жертва ведут тут постоянный диалог, и кто станет кем — вопрос не из лёгких.
И я слышу, как несётся от волка олень, как замирает мышь, за которой пришла лиса, как мотылёк прикидывается листком, чтобы не изловила его птица… Но то повседневность, интересная, но не влекущая. Это жизнь в довольстве, которая нравится всем нам, но не бередит нашу кровь, нашу древесную древнюю кровь.
Лишь одному бесконечно рады мы все, мы — Лес.