Перед репетицией Саше еще предстояла примерка костюмов. Взволнованный и озадаченный всем, что произошло с утра, он послушно выполнял указания портнихи, стойко сносил булавочные уколы и отвечал на обращенные к нему реплики невпопад. Только когда дошло до ночной рубашки, он очнулся и испуганно посмотрел на себя в зеркало. Это была уже третья примерка, и рубашка с каждым разом делалась все короче. На эскизе, который Великовский показывал Саше, она ниспадала до пят, и Сашу это вполне устраивало. Теперь же она едва скрывала колени. Саша стыдливо покосился на портниху и оттянул подол рубашки вниз. Она не стала от этого длиннее, но зато предательски сползла с плеча. Саша с тоской вспомнил о том, что, согласно эскизу, к рубашке полагался халат. Он был уже сшит, и Саша его примерял. Откровенно говоря, халат был довольно страшный. Поэтому Саша даже обрадовался, когда Великовский категорично заявил, что халат не нужен, он отвлекает внимание и опошляет образ страдающего Филиппа. А вот это непотребство, называемое рубашкой, значит, не опошляет, мрачно подумал Саша.
— Маргарита Ивановна, а помните, у нас еще был такой вишневый халат? — спросил он заискивающе. — Где он теперь, не знаете?
— Да куда ж он денется… Не вертитесь! Вот тут как будто немного тянет… Висит себе. Дон Жуану его отдадим.
— А можно я еще разок его примерю?
Маргарита Ивановна пожала плечами и принесла Саше халат. Саша накинул его поверх рубашки и с надеждой повернулся к зеркалу. Теперь он выглядел так, словно завернулся в списанную за ветхость бархатную портьеру, но все же в целом вид стал приличнее. Обойдется Дон Жуан без халата. Пусть ходит как есть, а ля натюрель, ему по роли положено. А Филипп — человек солидный, семейный, ему разгуливать в неглиже не пристало. Надо объяснить это Великовскому. Если только ему возможно что-нибудь объяснить… Затаив дыхание, Саша выглянул из-за ширмы, за которой переодевался. Маргарита Ивановна сидела к нему спиной за столом и делала какие-то пометки в толстой тетради. Вокруг нее были разложены и развешены груды одежды и просто разноцветного тряпья. Одной тряпкой больше, одной меньше… Саша быстро скомкал халат, затолкал его в свою сумку и боком проскользнул к выходу. Честь Филиппа была спасена. Никто теперь не посмеет упрекнуть его в том, что он оскорбил скромность почтенной публики своими непристойно голыми ногами!