— У тебя в контракте написано, что ты на сцене не раздеваешься.
— Да? — еще больше изумился Сёма.
— Да! В твоем контракте, подписанном лично тобой в трех местах! Ты что, не знал?
— Нет. Никогда не читаю контракты. Это пошлость, читать контракты.
— И вообще… нам тогда возрастные ограничения придется ставить! Если Сёма будет там голый… А у нас и так народ в оперу не ломится, чтобы дополнительные препоны им создавать.
— Вот потому и не ломится, — веско сказал Саша. — Потому что мы не показываем им голого Сёму. В этом все дело.
С афишей что-то было не так. Наверное, Саша бы этого не заметил, если б не Святослав — он смотрел с экрана на прохожих, в утренней спешке пробегающих мимо театра, так мрачно и свирепо, что они непроизвольно втягивали головы в плечи, а миновав главный вход, опасливо оглядывались. Саша невольно сделал то же — и остановился. Что-то тут не так. И Святослав смотрит из-под кустистых бровей не угрожающе, а обиженно. Сегодня в 19.00… на Основной сцене… опера М. И. Глинки… «Иван С Усами». Саша моргнул и помотал головой. Ничего не изменилось. С усами. Усы у Святослава были, это правда, и окладистая борода. Он смотрел на Сашу и чуть не плакал. Вот вроде и первое апреля давно прошло, а шутникам неймется! Ну ладно, все ж таки не Антиноем обозвали. Надо сказать, чтобы исправили надпись. Сейчас-то, с утра, никто и не заметит, а вечером начнут собираться зрители — тут и пойдет главное веселье!
— А может, это специально, а? — сказал Ваня, пойманный в коридоре и приведенный посмотреть на афишу. — Ну, пиар-ход такой. Все будут фотографировать, выкладывать в соцсетях. Реклама и все такое. Ну-ка я тоже сфотографирую, пока не убрали… А ты есть в инстаграме?
— Нет.
— Динозавры вы все, — вздохнул Ваня. — Ископаемые! Никого нет в инстаграме. Ну Вера — ладно, она масштабно мыслит и пишет книжку. В трех томах. Ей не до этих глупостей. А вот тебе сам бог велел.
— Вань, я пошел. Меня Сундуков уже ждет, он просил пораньше…
Саша оборвал себя на полуслове и с подозрением уставился на вторую афишу с другой стороны от входа.
— Что такое? — Ваня проследил за его взглядом. — Завтра на Основной сцене опера Доницетти «Любовный напиток». Ну нормально же все… не какой-нибудь «Напитый любовник».
Саша молча указал ему на надпись мелким шрифтом: «Режиссер-постановщик — Антоний Дундуков».
Они благоразумно решили не сообщать о сделанных открытиях ни Святославу, ни Сундукову, и Ваня ушел к администраторам, чтобы рассказать о безобразиях с афишами, а Саша побежал на репетицию.
В большом репетиционном зале еще вчера установили остов будущих декораций — тех самых, с крышей, где должен был зачем-то находиться бедняга Мазетто. Саша задрал голову, и по спине пробежал холодок. Крыша действительно была довольно высоко. Значительно ниже, но все-таки на опасном расстоянии от пола, располагался балкон, а на балконе со скучающим видом стояла Вера.