Первая репетиция в декорациях прошла вполне успешно: Тотоша ни разу не уронил сверху ни мушкет, ни шляпу, почти не путал слова и не цеплялся в ужасе за стоящего рядом Сёму. Люша торжествующе объявила, что медитация помогла, но Саша подозревал, что дело тут не в медитации. Интересно, а другие тоже это понимают? Вряд ли. Точно не Ваня и не Вера. Разве что бедный бездарный Тотоша, которого бойкая женушка пропихнула в спектакль, где прекрасно могли без него обойтись… как и без Саши. Он встретился взглядом с Тотошей, улыбнулся и помахал ему рукой. Тотоша в ответ состроил гримасу, которая по идее должна была выражать кровожадность:
— Voglio ammazzarlo, vo' farlo in cento brani!(8)
Саша отвел глаза. Он никогда не любил эту сцену: жалко было простофилю Мазетто, которому сейчас достанется на орехи от Дон Жуана, присвоившего одежду Лепорелло и его доброе имя. И Сёма каждый раз отделывает его с таким холодным расчетливым цинизмом… откуда это у него, интересно? Разве ему это свойственно?
— Эй вы там! Не свалитесь! — вдруг вмешался Сундуков.
Все сидевшие в зале испуганно задрали головы. Побитый Тотоша подкатился к самому краю крыши и лежал там, прикрывая голову руками.
— Страшновато все-таки, — сказала Вера. — Может, пусть они лучше внизу… вот это все?
— Да все нормально, — жизнерадостно отозвался Тотоша. — Чего вы? Дали бы уж доиграть до конца. Классно же получилось!
Саша перевел дух. И чего они, правда, так всполошились? Сёма точно с крыши не упадет, и никому другому упасть не позволит. Но все же ему было не по себе. То ли Дон Жуан вышел слишком уж убедительным мерзавцем в этой сцене, то ли шевелилась в глубине души тревога, пробудившаяся на прошлой репетиции с бесплотным голосом Командора. «Что это было? Это… он? Всемуконец? — спросил потом Саша, едва они остались одни. — Но Сундуков и Вася ничего такого не заметили». Сёма долго не отвечал, просто молча смотрел на него — и словно не видел. Потом встряхнулся и нахмурился: «Да, это он. Так быстро… Я думал, у нас будет больше времени». Вопросы теснились в Сашиной голове, но он не стал вываливать их все сразу, подозревая, что ответов у Сёмы все равно нет. Только глупо спросил: «И что нам теперь делать?» Сёма пожал плечами: «Посмотрим».
Вера с Ваней, узнав эту новость, не выказали особого волнения. И Саша, чтобы не выглядеть паникером, тоже постарался заглушить беспокойство — увы, не слишком успешно. Очень уж живо он помнил предсмертный хрип Веры тогда, в гримерке, на премьере «Дона Карлоса»… И пятна ее крови — от раны не осталось и следа, но кровь на его костюме никуда не делась. И вторую волну ужаса, и свои подкашивающиеся ноги, когда Сёма, куда-то ускользнувший после своей последней триумфальной сцены, все не выходил и не выходил на поклоны.