Он умолк на полуслове, остановился, и Саша чуть не наступил ему на пятку.
— Ну, договаривай, — сухо прозвучал где-то впереди них знакомый голос. — Есть вещи, к которым хочется возвращаться, да? Есть истории, которые должны быть окончены? Есть тенора, которые сами спешат навстречу своей гибели?
На капоте Ваниной машины сидел, несуразно свесив короткие ноги, Великовский.
Саша осторожно шагнул в сторону, чтобы Великовский оказался полностью в поле зрения.
— Эх, Ваня, Ваня… — Вот оно опять, давящая тишина, и слова гулко отдаются не только в ушах, а во всем теле. — Нехорошо обманывать старших.
— Это тебя, что ли? — Ваня опомнился от удивления мгновенно, словно ожидал чего-то подобного.
— Меня. А я ведь хотел тебе помочь.
— Да-да, прямо фея-крестная… Или нет, ты ведь у нас Фея Драже?
— Вот видите, как мало вы знали о добрых феях, — Великовский раздвинул губы в неприятной резиновой улыбке и извлек откуда-то из-за спины топор.
Ваня так и впился в топор взглядом. Хочет вырвать, догадался Саша. Хватит ли ему сил? Топор — это конечно не рояль… но рояль тогда смирно стоял в кустах, а рукоятку топора крепко сжимают цепкие пальцы Великовского.
— Нельзя играть в такие игры, Ваня, — продолжал Великовский. — Спички детям не игрушка. Ты согласился на мое предложение? А потом на попятный. А за свои слова ведь надо отвечать. И обман должен быть наказан. Как в этой вашей опере… всякого развратника настигнет суровая кара.
Саша не сводил с него глаз, и скорее почувствовал, чем увидел, как Ваня набрал в грудь воздуха. Ну конечно, присутствие Великовского ему не помеха! Он ведь в прошлый раз сумел запеть при нем… в отличие от Саши, который вновь абсолютно беспомощен.
Il était une fois à la cour d'Eisenach…
à la cour d'Eisenach!..
Un petit avorton qui se nommait Kleinzach!
Qui se nommait Kleinzach!
Молодец Ваня! Непонятно только, что именно он хочет сделать, но сам его голос… Великовский дрогнул лицом, подобрал под себя ноги и приподнялся.
Il était coiffé d'un colbac,
Et ses jambes, ses jambes faisient clic clac!
Clic clac! clic clac!
Voilà, voilà Kleinzach!(16) Великовский поднял руку с топором и замахнулся. Ваня отпрянул, голос его дрогнул, но не оборвался.
Clic clac! clic clac!
Voilà, voilà…
Свет вокруг вдруг поблек, и конец фразы потонул в душераздирающем скрежете и визге. Саша слепо ухватился за что-то, пытаясь устоять на ногах, но пол раскачивался и уплывал из-под него. И он опять не увидел, что случилось, а лишь почувствовал глухой удар рядом — это Ваня упал на четвереньки и уже не смог подняться. Саша с трудом оторвался от столба, к которому прижимался спиной, и шагнул в его сторону. Ваня рванул на себе воротник, потом завалился набок, вытянул руки, словно пытаясь вцепиться в Сашин ботинок, уткнулся лицом с бетонный пол и завыл пронзительно, на одной ноте. Этот звук обжег уши, ослепительная ярость поднялась со дна души, накатила пылающей лавой — и не нашла выхода. Гнев перехватил горло, все расплывалось в красноватом тумане, кровь стучала в ушах. Он был заперт в непроницаемой оболочке, беспомощный, переполненный испепеляющим жаром, но способный лишь сжечь дотла самого себя.