— Ну да, вы-то, конечно, хотите. С вашим-то интересом все ясно. А мой интерес в чем?
Саша перестал шуршать упаковкой.
— Я могу ошибаться, — медленно произнес он. — Я понимаю меньше твоего. Точнее, почти совсем ничего не понимаю. Но твое нынешнее состояние — это явно не то, к чему ты всегда стремился. А выйти из него сам ты не можешь.
— И что? Неужели ты готов мне помочь? Допустим, что это в твоих силах. Ты хочешь собственными руками выпустить джинна из бутылки? Пойти на сделку с дьяволом?
— Не ты ли меня к этому склонял как-то раз?
— И я был убедителен, а? — Великаша усмехнулся. Усмешка его была такой же безжизненной, как и взгляд. — Но ты отказался. А теперь, значит, сам идешь в мои сети?
Саша кивнул и пододвинул к нему кружку с чаем.
— Пусть так, — согласился он. — Сам иду в твои сети.
Его покладистость вдруг взбесила Великашу. Он ухватился за край стола и подался вперед, едва не опрокинув на себя чай.
— Ты не понимаешь, — прошипел он, — ничего не понимаешь, безмозглое ты существо! Ты ничего не сможешь с этим сделать! Ты вызвался мне помочь? Ты, жалкий муравей, как вообще осмелился про это заговорить? Взять меня в свою команду… позвали мыши кошку в жмурки играть! Я сейчас не тот, кем был раньше… но я никогда… я не один из вас, слышишь? Пусть я сдохну однажды, так же, как и вы, пусть я сейчас такое же ничтожество, как вы… Но не смей со мной так разговаривать! Думаешь, если я лишился былого могущества, то ничего не смогу тебе сделать? Так ведь и ты его лишился, дружок… И я могу просто вышибить из тебя мозги, вот этим самым кулаком, понял? Смотри внимательней! Понял? А ты и вякнуть не успеешь. Ты когда вообще дрался в последний раз, в третьем классе? Врукопашную, я имею в виду, без этих всяких твоих трюков?
— Нет, не в третьем, — Саша осторожно отодвинул от его локтя кружку и, не поднимаясь со стула, переставил ее подальше, на подоконник. — Но еще в школе, да. Хорошо, я понял. А теперь ты меня послушай. И смотри внимательно.
Он замолчал, повернулся к окну и чуть прищурился, будто пытаясь уследить за бесчисленными каплями дождя, ползущими по стеклу. Великаша тоже перевел мертвящий взгляд на окно. Внезапная вспышка злости словно истощила его силы, и он угрюмо молчал.
О, где же вы, дни любви,
сладкие сны,
юные грезы весны?..
Великаша вздрогнул и скривился, руки его снова сжались в крепкие кулаки, но Саша не оглянулся, даже не пошевелился, полностью поглощенный мелодией, которую выводил под аккомпанемент неумолчного дождя.
Где шум лесов,
пенье птиц?
Где цвет полей,
где серп луны,