— Пошли, — повторил Саша. — Посидим там на скамейке, пока дождя нет.
Погода, похоже, налаживалась, но скамейка была мокрой, и Ваня, который плюхнулся на нее не глядя, страдальчески скривился. Саша поднял его, смахнул воду газетой, и они осторожно уселись.
— Давай еще раз, — попросил Ваня. — У меня уже в голове все смешалось. Кто это был-то? Ну, который его ранил.
— Тип в желтом дождевике. Правда, свидетель только один — та девушка, которая там дорогу переходила. Но ей можно верить, она совсем близко стояла и действительно все могла видеть.
— И сама его ударить могла, а?
— Зачем бы ей?
— А типу в дождевике зачем? Мы ведь не знаем, за что это его…
— Да уж наверное за дело.
— Хотя его могли и перепутать с кем-то. — Ваня задумчиво водил подобранным прутиком по поверхности лужи, вычерчивая невидимые узоры. — Вот ты говоришь, что это его за дело… А кому вдруг захотелось его убить? Ну ладно бы нам. У нас повод есть. А главное — не повод даже, а то, что мы знаем, кто он такой. Мы его помним.
— Я тоже об этом думал, — Саша кивнул, следя глазами за тем, как палочка бороздит зеркальную гладь лужи. — В полиции та же история, что с Сёмой. Они о нем помнят, пока он маячит перед глазами собственной персоной или пока я о нем говорю. А только я замолчу и отойду — забывают напрочь. И вот я бился, бился, а потом понял — бесполезно, вязнешь в этом, как в болоте, а толку никакого. Так что на расследование надежды нет. Никого они не найдут, и все дело в конце концов где-то затеряется навсегда. А потом, возможно, вообще пропадет у них из всех отчетов и баз. И Великаша тоже… Только мы знаем, кто он такой. Для остальных он — неприметный таксист. Кому он нужен, чтобы его убивать?
— Поэтому я и говорю, что могли перепутать. Принять за кого-то другого.
— Не исключено. Но как-то сложно.
— Или убийца не хуже нас знает, кто он такой, и именно поэтому хочет его убить.
Они перестали следить за палочкой в луже и переглянулись.
— Между прочим, он про это говорил там у меня на кухне, — сказал Саша. — Великаша то есть. Что-то вроде: вы не одни такие на свете, есть и другие. Возможно, не мы одни знаем про вот это все. Ты уже понял, да? Почему мы не забыли про Сёму? Его помнят только те, кто знал о его истинной сущности. А это даже не только мы, с нашими суперспособностями.
— Точно, Тотоша ведь тоже помнит! — встрепенулся Ваня. — И Полина, да?
— Да. Ну то есть она старается помнить. Я вижу, что у нее это иногда ускользает из головы. Это, знаешь, так… мучительно иногда. Когда она пытается вспомнить, но не может понять, что именно забыла. И все-таки вспоминает, даже без моей подсказки. Так что если кто-то о них знал раньше всю правду, то и сейчас должен помнить.