— А без доказательств…
— Про дурку я уже упоминал.
— Умеете вы уговаривать, Андрей Михайлович.
— У меня были хорошие учителя, Виталик. А сейчас давай спать ложиться, нам ещё с утра твой Уазик из болота вытаскивать.
Утром участковый благополучно уехал, а Самарин засел за поиски информации по Миассу — золото никогда не бывает лишним, и его всегда есть куда потратить. Тем более в условиях средневековой Руси, бедной на полезные ископаемые.
Но толком покопаться в интернете не получилось — пришёл караван из Нижнего Новгорода с грузом и известиями, что планы по освоению золотых россыпей Южного Урала отодвигаются на неопределённое время. Пока же регентский совет во главе с боярыней Морозовой решил вернуть под руку юного Иоанна Васильевича Москву. В подробном письме Полина Дмитриевна сообщала, что быть царём без столицы по меньшей мере неприлично и ущербно для репутации, и требовала организовать поставку крупной партии селитры и серы. Ещё просила купить десятка два более-менее приличных раций с дальностью связи в пределах пяти километров, и намекала на потребность в пушках. Её бы вполне устроили трёхдюймовки из толстостенной трубы по изготовленному ранее образцу. И писала о необходимости организовать полевой госпиталь с Вадимом Кукушкиным в качестве начальника и главного врача. Наличие лекарств подразумевалось как бы само собой.
Потом, сразу после разгрузки каравана, заявился гонец из Москвы. Вообще-то он спешил в Нижний Новгород и не собирался задерживаться, но заинтересовался строительством острожка, где и был перехвачен бдительными селянами из деревенского ополчения. Слегка помятого после падения с коня гонца со всем вежеством и бережением представили пред светлые очи князя Самарина, и сверкающий свежими фингалами постельничий Дмитрия Юрьевича Шемяки не стал запираться, с охотой отдал грамотку, и много чего рассказал на словах.
Ситуация там сложилась крайне любопытная. Попытка мирного государственного переворота, предпринятая прямо на заседании боярской думы, сразу пошла наперекосяк и вылилась в кровавую разборку между противниками и сторонниками Дмитрия Юрьевича, в результате которой погибли главы родовитейших московских семейств, а усобица выплеснулась на улицы.
Впрочем, сам Шемяка остался жив, и контролировал примерно четверть территории города, но в ход пошли ломовые пищали, и Дмитрий Юрьевич уже не рассчитывал на победу. Но очень надеялся, что приближённые Иоанна Васильевича примут во внимание близкое родство с юным кесарем, и придут на выручку. Месяца два Дмитрий Юрьевич обещал продержаться, после чего клялся отказаться от претензий на престол, и просил дозволения на невозбранный отъезд в Литву с чадами и домочадцами. Вотчины же и прочее имущество отписывал в дар Государю-Кесарю, и более никаких условий не ставил.