— Федя…
— Да, боярин?
— Попить мне принеси.
— Наркомовские?
— Просто воды дай.
— А нету.
Полковник удивился. Как это нет воды, если идёт дождь и речка рядом?
— Федя…
— Кипячёной воды нету, боярин, а просто так её пить князь Андрей Михайлович запретил. Злой понос, говорит, от сырой воды случается.
Ивану доводилось испытывать сомнительное удовольствие от употребления водки при контузии, и повторять не хотелось. И уже вообще ничего не хотелось, лишь бы перестала болеть налитая тяжестью голова… Разве что поспать?
Фёдор-первый укрыл задремавшего боярина кожушком из вчерашней добычи, и вышел из шалаша.
Два Фёдора сидели у костра, защищённого от уныло моросящего дождя ветками огромного дуба, и задумчиво смотрели на плящущие под котелком с водой языки огня. Старший из ополченцев поправил лежащий на коленях автомат и вздохнул:
— Ты, Федька, ежели меня убьют, мою долю с добычи в Любимовку захвати.
— Знамо дело, — кивнул младший. — Ты тако же сделай.
И опять замолчали. Да и чего попусту языками трепать, если всё по многу раз обговорено? А что до возможной смерти… так все под Богом ходят!
— Кажись, сварилась вода.
— Ага, напоим боярина, да в путь. Трава далеко у тебя?
— Туточки.
Из полотняного мешочка в котелок посыпались сушёные маковые головки. А что, первейшее дело при тяжёлых ранениях. Или вот как сейчас, когда боярин Иван то спит, то впадает в беспамятство, то криком кричит, требуя какие-то вертушки. А то вообще грачей зовёт и лает матерно поносными словами. С маковым отваром оно спокойнее будет. Небось вокруг Москвы от литвинов не протолкнуться, придётся тишком ночью плыть, а в темноте на реке каждый звук далеко разносится. Стрельнёт какая зараза на шум, али вообще тревогу поднимет.
— Плот у нас не маловат? — Фёдор-первый снял котелок с огня и закутал в овчину для пущей крепости. — Поместится всё?
— Не-а, — помотал головой младший. — Кое-что закопал в приметных местах, где и оговаривали. Потом возвернёмся, если живы будем.
— И жерла?
— Их в первую голову.
Фёдор-второй не выглядел великаном и силачом, поэтому старший ему не поверил:
— Ты же их не поднимешь!
— Я и не поднимал.
— А как закапывал?
— Дык там ямища опосля взрыва такая, что церква с колокольней поместится. Свали с возов с краешку, да землицей присыпал. Авось не найдут.
— Голова! — уважительно кивнул Фёдор-старший. — А на вид дурень дурнем. Ладно, пойду я боярина настоем поить.
— Угу, — отозвался младший. — А я на дорогу.
— Зачем?
— Вдруг что-то дорогое пропустили?
— Вот это правильно. С добычей ведь оно как — бывает, что и не утащить, а чтоб лишнее было… Тем более нам ещё кесареву долю отдавать.