— Но по отчине и дедине…
— А предок твой, Святослав Игоревич, соболью шубу не носил, — Андрей Михайлович протёр ружьё от излишков масла и собрал его. — Если жить по старине и заветам пращуров, то нынешних князей хоть сейчас на кол сажать можно.
— За что?
— За сепаратизм, — ответил Самарин, и на непонимающий взгляд пояснил. — Было единое государство с одним государем, а сейчас у вас хрен знает что. Хм… про хрен забудь, я это не говорил.
— Опять бесы попутали?
— Ага, они самые. Вот как раз мы этих бесов сейчас и проведаем.
— Проведаем! — согласился княжич, и первым соскочил с лавки. — И убьём?
— Тут уж как получится, Тимка.
* * *
Убивать никого не пришлось, чему Андрей Михайлович искренне порадовался. За воротами стояла тишина, изредка нарушаемая недовольным фырканьем единственной стреноженной лошади, да в живописных позах лежало с десяток покойников с характерными рублеными ранами. Голова командира, щеголявшего богатым доспехом, откатилась на пару метров от туловища. Бензокоса с погнутой в нескольких местах штангой уже перестала тарахтеть и валялась рядом.
— Козлы! — Самарин прикинул стоимость запчастей на фирменный инструмент и решительно пошёл к трупам, сказав на ходу княжичу. — Тимка, ты пока дома посиди, а я трофеи соберу.
Мальчик послушно попятился, не отводя глаз от поля боя, а Андрей Михайлович проверил наличие пистолета в кармане, и закинул ружьё за спину.
Хм… с чего бы начать? В принципе, с чего угодно. В средневековой Руси живут бедно, и не только железо ценится, но и сапоги с покойника — вполне ходовой товар, пользующийся немалым спросом. Одежду тоже можно снять и отстирать, но при этой мысли к горлу подкатывает тошнота. Нет уж, не жили богато, нехрен и начинать! К чертям такой трофей. Или к водяным, так даже правильнее. Если сбросить трупы в Клязьму, то через несколько дней жители Нижнего Новгорода смогут порадоваться неожиданному подарку матушки Волги.
— А Вадим? — вслух вспомнил Андрей Михайлович.
Точно, ведь завтра рано утром приедет племянник, и при помощи трупов его можно будет убедить в полной вменяемости престарелого дяди. В разговоре по телефону он что-то такое заподозрил… Нет, трупы и вменяемость — понятия взаимоисключающие.
Размышляя вслух и разговаривая сам с собой, Андрей Михайлович увязал сапоги в трофейный засаленный халат, показавшийся самым приличным из имеющихся в наличии. Не забыть бы потом обработать его дихлофосом. Кстати, почему покойников одиннадцать, а сапог только девятнадцать?
Самарин не нашёл ответа на свой вопрос, пожал плечами, отнёс узел с обувью за ворота, и вернулся. Теперь отдельно кольчуги, у кого они есть, и оружие. Чёрт возьми, какое же оно всё тяжёлое! Лошадка ещё эта над ухом фыркает.