А мьярнским торговцам и своей славы хватает. Не первый век они мнят себя самыми богатыми и предприимчивыми и Высокий Форум республики почитают гораздо ниже собственной Торговой Палаты.
Все это Нарайн кнезу Вадану в прошлый раз и выложил, но тот или не понял, или не поверил, раз снова зовет. Или уж так отчаянно хочет покончить с городом? Впрочем… покончить с городом можно и по-другому. Но удастся ли тогда удержать изголодавшихся по крови и добычи осадников от насилия и грабежей? А если нет, получится, что он и вправду предал? Предал республику, свой народ, предал окончательно и бесповоротно все то, во что верили и чему учили родители? Тогда не лучше ли было ему умереть вместе с ними еще в Орбине?
Так размышлял Нарайн, пока не вошел в шатер кнеза. А как вошел, говорить ему не позволили, заставили слушать. Как и в самый первый раз сначала Вадан выгнал из шатра всех посторонних, позволив остаться только магу и немому телохранителю, а потом уже выложил все свои угрозы и предложения:
— Я помню, что ты рассказывал об этом городе, помню, что отказался уговаривать правителей открыть ворота, но это не важно. Я — великий кнез всех умгар, у меня самая сильная в мире армия. Я беру, что хочу, ты же понимаешь? И этот город тоже будет моим, через месяц или через год — не так важно, я подожду. Но когда это случится, прикажу его разграбить и сжечь дотла. Велю убить всех мужчин, а женщин продам раджам Шиварии за горы. Видят боги, я сделаю это, если только ты не сделаешь так, чтобы мне не пришлось ждать.
Нарайн слушал и понимал, кнез Вадан не врет. Если даже все это сказано только для того, чтобы запугать его и заставить сотрудничать с большим рвением, то что помешает исполнить угрозу, лишь бы не пустословить? Ведь правда: чем дольше будут сопротивляться горожане, разжигая ненависть умгар, тем страшнее будет их судьба в случае поражения. А раз так, то сможет ли Нарайн не предать хотя бы самого себя?
— А если тебе не придется ждать, кнез Вадан? — спросил он, — Будешь ли тогда жечь, грабить и убивать?
Кнез кивнул и презрительно ухмыльнулся:
— Хороший мальчик, понимающий. Мне ведь пустынная страна тоже без надобности, так пусть уж живут твои сородичи. Если совсем ни дня ждать не придется, то так и быть: велю не мародерствовать, не жечь дома и не убивать безоружных… но кого-то все равно пограбят, и девок попортят немало — это война, не взыщи уж.
— Ни дня не придется, — согласился Нарайн.
Как ни оправдывай себя, как ни прячься за обещания пощады горожанам, а совесть не обманешь: то, что собирался предложить Нарайн, было предательством. Но другого выхода уже не было. Донага раздевшись, как говорится, жалеть о невинности поздновато, остается только сделать вид, что все это по любви… Мьярна — крупный город, без сточных каналов она бы не выжила. А через них сложно, но возможно попасть внутрь крепости.