Он шел от Маана, это был поезд водоснабжения, и он прошел через мину без происшествий. Арабы мне были только благодарны, поскольку вода в качестве добычи не была пределом их мечтаний. Мина не сработала; поэтому в полдень я со своими учениками пошел заложить электрическую мину над лиддитом, чтобы детонация одной запалила другую. В качестве прикрытия мы полагались на дымку миража и на полуденную дремоту турок; и это оправдало себя, так как за тот час, пока мы закапывали заряд, тревоги не было.
С южного моста мы принесли электрические заряды к среднему мосту, арка которого скрыла бы взрыватель от поезда над головой. «Льюисы» мы поставили под северный мост, чтобы накрыть дальнюю сторону поезда, когда мина сработает. Арабы выстроятся в ряд по кустам в перекрестной долине, в трехстах ярдов с нашей стороны железной дороги. Мы ждали весь день напролет, среди солнца и мух. Вражеские патрули активно шагали вдоль полотна, утром, днем и вечером.
На второй день, около восьми утра, от Маана отошел столб дыма. В то же время приблизился первый патруль. В нем было полдюжины людей, но их предупреждение спугнуло бы поезд, и мы напряженно смотрели, кто из них придет первым. Поезд шел очень медленно, а патруль иногда останавливался.
Мы рассчитали, что они будут в двух-трех сотнях ярдов от нас, когда придет поезд. И вот мы приказали всем становиться на позицию. С двадцатью нагруженными вагонами паровоз поднимался, пыхтел, но держался упорно. Я сидел за кустом в русле ручья, в сотне ярдов от мины; в поле зрения была мина, отряд на взрывателе и пулеметы. Когда Фаиз и Бедри услышали паровоз над своей аркой, они исполнили боевой танец вокруг своего электрического ящика. Арабы в канаве шептали мне, что пора поджигать: но не раньше, чем паровоз был точно под аркой, я вскочил и махнул покрывалом. Фаиз мгновенно нажал рукоятку, раздался страшный шум, появились пыль и чернота, как в Мудовваре неделей раньше, и окутали меня там, где я сидел, пока нездоровый зелено-желтый дым от лиддита вяло висел над руинами. Вдруг загрохотали «льюисы», три или четыре коротких удара, послышался вопль со стороны арабов, и во главе с Пизани, который дрожащим по-женски голосом выкрикнул боевой клич, они помчались на поезд дикой лавиной.
На буферах четвертого вагона с конца появился турок, отцепил сцепления и оставил хвост поезда катиться назад по уклону. Я сделал вялую попытку попасть за колесо камнем, но едва ли старался сделать это как следует. Казалось честнее и остроумнее, чтобы эта часть добычи ушла от нас. Турецкий полковник выстрелил в меня через окно из маузера, задев мне бедро. Я посмеялся над избытком его рвения, над тем, что он думал, как регулярный офицер, продвинуть войну, убивая поодиночке.