Мы знали лучше, чем Алленби, об ограниченности врага и величине британских ресурсов. Мы недооценивали разрушительную способность слишком многочисленной артиллерии Алленби и запутанную сложность его пехоты и кавалерии, которые двигались с медлительностью ревматика. Мы надеялись, что Алленби будет дарован месяц хорошей погоды, и в этом случае ожидали увидеть, как он возьмет не только Иерусалим, но и Хайфу, выметая разбитых турок через холмы.
Тогда настанет наш час, и мы должны быть готовы к нему в той точке, где наш вес и тактика будут самыми неожиданными и самыми разрушительными. В моих глазах центром притяжения была станция Дераа, связка железных дорог Иерусалим-Хайфа- Дамаск-Медина, пуп турецкой армии в Сирии, общая точка всех их фронтов и одновременно территория, на которой располагались огромные нетронутые резервы арабских бойцов, обученных и вооруженных Фейсалом в Акабе. Мы могли там использовать племена руалла, серахин, сердийе, хорейша; и значительно большее оседлое население Хаурана и Джебель-Друза.
Я взвесил, не должны ли мы созвать всех этих наших приверженцев и как следует взяться за турецкие коммуникации. У нас было, при любом руководстве, верные двенадцать тысяч человек: достаточно для броска на Дераа, для разгрома всех линий железной дороги, даже для взятия врасплох Дамаска. Любая из этих вещей сделала бы положение армии в Беершебе критическим: и меня сильно искушала мысль мгновенно сделать ставку на нашу столицу.
Не в первый и не в последний раз служение двум господам бесило меня. Я был одним из офицеров Алленби и облечен его доверием: в ответ он ожидал, что я сделаю все возможное для него. Я был советником Фейсала, и Фейсал полагался на честность и компетентность моих советов настолько, чтобы принимать их, не оспаривая. И все же я не мог ни объяснить Алленби ситуацию с арабами в целом, ни раскрыть полный план британцев Фейсалу.
Местное население заклинало нас прийти. Шейх Талал эль Харейдин, вождь в пустой местности вокруг Дераа, слал нам письма, что с несколькими верховыми, посланными нами в знак поддержки арабов, он даст нам Дераа. Такой подвиг решил бы дело Алленби, но не был тем шагом, что Фейсал мог позволить себе и своему чувству чести, пока не имел уверенности, что утвердится там впоследствии. Внезапный захват Дераа и вслед за ним — отступление или вовлекли бы нас в бойню, или вызвали бы резню всего прекрасного крестьянства в округе.
Они могли подняться лишь однажды, и их усилие в этом случае должно было стать решающим. Вызывать их сейчас значило рисковать лучшими активами, что держал Фейсал для решающей победы, ради предположения, что первая атака Алленби сметет врага раньше, и что ноябрь будет не дождливым, а благоприятным для быстрого наступления.