Тем временем нам оставалось только ждать в Ататире, который, к нашей радости, по-настоящему зазеленел, в каждой впадине был водоем, и долины среди высокой травы пестрели цветами. Меловые гребни, бесплодные из-за соли, чудесно обрамляли водные каналы. С самой высокой их точки мы могли смотреть на север и на юг, видя, как сбегающий вниз дождь раскрасил долины сквозь белизну широкими полосами зелени, четкими и твердыми, как мазки кисти. Все вокруг росло, и с каждым днем картина была полнее и ярче, пока пустыня не смогла равняться с лугом. Игривые стаи ветров прилетали, сталкивались друг с другом и кувыркались, их широкие, краткие порывы шли по волнам травы, на мгновение приглаживая ее ленты темного и светлого шелка, как молодую кукурузу под косой. На холме мы сидели и дрожали перед этими изгибающимися тенями, ожидая тяжелого порыва ветра — и наших лиц касалось теплое, ароматное дуновение, очень нежное, проходившее позади нас серебристо-серым светом, вниз по зеленой долине. Наши отощавшие верблюды паслись около часа, а затем ложились переваривать пищу, тяжело пережевывая порцию за порцией зеленой жвачки.
Наконец пришли вести, что англичане взяли Амман. В полчаса мы собрались на Темед, через опустошенные рельсы. Затем нам сообщили, что англичане отступают, и, хотя мы предупреждали об этом арабов, все же они были обеспокоены. Следующий гонец рассказал, что англичане только что бежали из-под Сальта. Это было прямо противоположно намерениям Алленби, и я напрямую поклялся, что это неправда. Галопом прискакал человек и сказал, что англичане разрушили всего несколько рельсов к югу от Аммана, после напрасной двухдневной атаки на город. Я начал серьезно беспокоиться из-за противоречивых слухов, и послал Адхуба, который наверняка не мог потерять голову, в Сальт с письмом для Четвода или Ши, чтобы просить их доложить о реальной ситуации. Во время этого перерыва мы часами беспокойно скитались по полям молодого овса, лихорадочно разрабатывая в уме план за планом.
Очень поздно ночью в долине раздалось эхо от стука копыт лошади Адхуба, и он прибыл рассказать нам, что Джемаль-паша находится в Сальте с победой и сейчас вешает тех местных арабов, которые приветствовали англичан. Турки все еще преследовали Алленби, далеко по Иорданской долине. Думали, что и Иерусалим будет отвоеван. Я знал моих соотечественников достаточно, чтобы отвергнуть эту возможность; но ясно было, что дела идут очень плохо. Мы, озадаченные, снова проскользнули в Ататир.
Этот внезапный поворот событий еще больше задел меня. План Алленби казался скромным, и то, что мы так уронили себя перед арабами, было прискорбно. Они никогда не верили, что мы сделаем те великие дела, которые я предсказывал: и теперь их независимый дух вынудил нас сидеть и наслаждаться здесь весной. Их подстрекали какие-то цыгане, семейство с севера, везущие на ослах произведения своего жестяного ремесла. Кочевники Зебна встречали их с юмором, который мне мало был понятен — пока я не увидел, что, кроме своего законного промысла, женщины предлагали и другие услуги.