Затем мы поехали вдоль безмолвных путей к изгибам рельсов и зияющим кульвертам, но не могли найти наших друзей. И мы отъехали на милю назад, и наконец мне удалось вздремнуть три прекрасных часа перед рассветом. Проснулся я бодрым и узнал местность вокруг. Видимо, из-за пятой ночи без сна мозги у меня были как ватные. Мы прошли вперед, обошли египтян с гуркхами и добрались до Азрака в начале дня. Там были Фейсал и Нури Шаалан, которые горели желанием услышать наши новости. Мы все подробно объяснили, и затем я отправился к Маршаллу, в его временный госпиталь. Он собрал всех тяжелораненых, чтобы заботиться о них, но их было меньше, чем мы ожидали, и он смог выделить мне спальное место.
На рассвете неожиданно прибыл Джойс. Он решил, что в этом затишье его долг — идти прямо в Аба эль Лиссан на помощь Зейду и Джаафару у Маана, и пробиваться к Хорнби среди бени-сахр. Затем прибыл самолет из Палестины, и мы услышали первую удивительную хронику победы Алленби. Он произвел среди турок невообразимый разгром, взрывы и разрушения. Очертания нашей войны менялись, и мы поспешно изложили все слово Фейсалу, посоветовав извлечь выгоду из этой ситуации для общего восстания. Через час я был в Палестине, в безопасности.
ВВС дали мне машину из Рамле, чтобы попасть в штаб; и там я нашел великого человека невозмутимым, только глаза его вспыхивали, когда каждые пятнадцать минут врывался Болс, чтобы доложить об очередном успехе. Алленби был так уверен еще до того, как начал, что для него эти новости были почти скучными: но ни один генерал, какими бы научными ни были его взгляды, не мог без внутренней радости видеть, как сложный план выполняется на огромнейшем поле с абсолютным успехом в каждой мелочи: особенно, когда он чувствовал (а он, должно быть, чувствовал), что это награда за широту ума и рассудительность, побудившую его принять такие неортодоксальные движения, отбросив ради них учебники своей административной службы, и поддержать их всеми духовными и материальными, военными и политическими средствами, что были в его распоряжении.
Он набросал мне план своих дальнейших намерений. Историческая Палестина была в его власти, и разбитые турки в горах ожидали, что преследование ослабнет. Как бы не так! Бартоломью и Эванс готовились совершить еще три броска: один — через Иордан к Амману, силами новозеландцев Чейтора, другой — через Иордан на Дераа, силами Барроу и его индийцев, третий — через Иордан на Кунейтру, силами австралийцев Шовеля. Чейтор останется в Аммане; Барроу и Шовель, добившись ближайших целей, соединятся в Дамаске. Мы должны помогать всем трем: и мне не следует дерзко бросаться на Дамаск, пока мы не соединимся все вместе.