Вскоре прибыла подмога — несколько отрядов донских казаков под предводительством Михаила Черкашенина, атамана, бившегося вместе с русскими при Молодях. Казаки, бывалые воины, испытанные в десятках боев, с легкой небрежностью восседая в седлах, рысили следом за своим атаманом. Седой, грузный, с багровым шрамом через все лицо, Черкашенин недобро озирался вокруг, видя и ничтожность Сокола, и малое количество защитников.
В воеводской избе Шеин сидел перед ним, опустив глаза в пол. Пристально глядя на него, Черкашенин вопросил грозно, оглаживая длинные вислые усы:
— Какими силами собрался ты биться с поляками?
— Иного не дано, — ответил Шеин, краснея на глазах.
— И чего ты заперся в этой жалкой крепости? Скомандуй своим людям, дабы неслись во весь опор под Полоцк и пробились к городу! Иначе гибель всем — и Полоцку, и вам!
— На реке Дрисса стоит сильный заслон. Нам через него не пробиться, — оправдывался Шеин. — Там все и поляжем. А тут — стены…
— Стены! — воскликнул гневно Черкашенин и, поднявшись, стал мерить горницу широкими шагами, его сабля в ножнах глухо билась об пол, влачась за ним. — У короля пушек — тьма. В щепки разнесут они твои стены!
— Что нам делать тогда? — поднял глаза Шеин.
— Не ведаю! Потерял ты драгоценное время, потерял! До того как заслон они поставили, надобно было конной атакой совершить налет, они бы опомниться не успели! Тебя обставили! И Полоцк уже не спасти. Потому говорю тебе — поднимай всех людей сегодня же и отводи назад.
— Как я могу? Государь мне голову сымет тотчас! — в отчаянии исступленно вымолвил Шеин. Черкашенин остановился и пристально, с сожалением поглядел на молодого воеводу.
— Тогда и я тебе здесь не нужен. Мы пришли не за тем, дабы погибнуть тут ни за что, — вымолвил он твердо. Шеин ничего не мог ему возразить — казаки вольны были делать, что посчитают для себя правильным.
На следующий день казаки покинули Сокол — Черкашенин увел свой отряд обратно в степи. Михайло и Фома в числе прочих защитников стояли на городской стене, глядели безмолвно, как уносится прочь их подмога.
— Погибнем тут, стало быть, да? — вопросил тихо Фома. Михайло ничего не ответил. Об этом старались не говорить вслух — правда была слишком страшна…
По обыкновению, если врагам удавалось подпалить стену Полоцка, на веревке к пламени спускали смельчака, который, воздев на копье кусок мокрой кожи, тушил пламя, прямо под свистящими пулями. Вот и сейчас, когда одному из наемников все же удалось снизу подпалить смоленым факелом стену, один русский ратник, чертыхаясь, тут же схватил копье и смоченную кожу из бадьи с водой. Кликнул товарищей и, держась за веревку, шагнул к краю стены, у подножия которой уже чадил черный густой дым. Одна из пуль скосила его, и смельчак подбитой птицей упал со стены прямо в пламя…