— Я хочу дочь вашу в жены взять… Сроднился я с вами, а она мне на сердце ох как легла. Я, ежели надо, сватов пришлю, приятелей своих по полку заставлю свахами быть!
— И когда ты хочешь свадьбу играть? — осторожно вопросил Архип, взглянув поверх головы гостя на застывшую подле печи Белянку. Ведал, что и Анна слушает, притаившись, за стеной (когда приходил Михайло, ее запирали в горнице от греха).
— Скоро мы надолго в рязанские места отправимся, — отвечал, алея, Михайло. — Ежели живой вернусь, то зимою можно и свадьбу…
Он ушел, посеяв смуту в семье Архипа. Анна наотрез отказывалась выходить за него, грозилась уйти в монастырь. Архип и Белянка же, привыкшие к ратнику и благодарные ему за спасение Архипа, решили Анну выдать за него, но потянуть время.
Время шло, и, видать, Анна оттаяла, подросла, и самой ей захотелось быть чьей-то, и манила приятная таинственность близости с мужчиной. Тут и сама не заметила, как начала тосковать по добродушному ратнику, за коим всегда наблюдала во время его приходов через дверную щель. Разом изменилось все, когда стало известно, что крымские татары приходили на Рязанскую землю, но стоявшие там русские полки разбили их и погнали прочь обратно в степь. Сама не своя ходила и думала об одном — жив ли?
И вот, наконец, Михайло прибыл вместе со своими приятелями по службе. Нелепо, едва не прыская от смеха, они сватали Архипу своего друга, стараясь соблюдать все необходимые традиции…
И наконец свадьба…
Наряд Анны весь сверкает серебром и каменьями, переливаются ярко шелк и парча. Белянка суетится подле нее, оправляет ей узкие, шитые жемчугом рукава, толстую темную косу прячет под усыпанный переливающимися каменьями кокошник. Из-под густых черных бровей вспыхивают радостно черные архиповы глаза, когда глядит Анна на себя в очищенное до блеска блюдо. Архип с улыбкой смотрит на нее, чувствует долю ревности и тоски, что отдает замуж единственную дочь. Белянка украдкой утирает платом слезы, сияя, взглядывает на мужа, мол, гляди, какова выросла!
И вот — широкое застолье в доме кузнеца, с песнями, плясками, от множества гостей в горнице не продохнуть. Гремит хор голосов, вздымаются чарки. Молодые, уже обвенчанные в храме, сидят, держат друг друга за руки под столом, выслушивая поздравления от многочисленных гостей.
Множество зевак, коих не пригласили на свадьбу, собралось за оградой. Они стоят на морозе, наблюдают за чужим застольем, стараясь хоть так почувствовать столь редкое в эти тяжкие годы счастье, пущай и не свое. Белянка и Матрена, накинув тулупы, выходят к ним с подносами, выносят мед и пироги, мол, угощайтесь, гуляйте за молодых!