— Вот что, ребята, — молвил Архип, глядя на парней. — Батька ваш строил этот дом от начала и до конца. Мне тут не жить. Оставляю сей дом вам. Живите тута… Вот…
Сказал и осекся, навернулись на глазах слезы. Отроки с жалостью глядели на старого кузнеца, не осознавая еще, какое богатство им дарено. Целый дом! А Архип, всхлипывая и кусая прыгающие губы, оглядывал опустевшее жилище. Каждый угол, каждая мелочь — все напоминало о ней. Казалось, сейчас из сеней донесется ее голос, столь же привычный для него, как свет солнца или шум дождя — то неважное, на что уже не обращаешь значительного внимания, но без чего не представляешь свою жизнь. Но в доме было тихо, а за окном сыпал стеной снег.
Всю рухлядь, сундуки с добром, иконы, доставшиеся еще от кузнеца Кузьмы, воспитавшего Архипа, платки, ткани, хозяйские и кузнечные инструменты, скотину и птицу — все Архип оставлял новым хозяевам. Он лишь собрал оставшиеся деньги, дабы похоронить жену и дабы при случае на яме поменять коня, да взял татарскую саблю, добытую под Казанью. Деньги упрятал в зипун, саблю уложил в дровни, поближе к передку, присыпал сеном. Перед тем как выйти, перекрестился у образов, оглядел еще раз свой дом и вышел, поклонился порогу и навсегда оставив его в прошлом. Запряженный в дровни конь стоял во дворе, один из сыновей Ильи держал его под уздцы. Гроб уже присыпало снежным одеялом.
— Может, не поедешь, дядюшка Архип? — спросил отрок, когда Архип отворил ворота. — Снег сильный, заметет… Волков тьма в округе.
— На все воля Божья, — ответил Архип и подошел к дровням. Стряхнул снег с крышки гроба и, наклонившись над ним, прошептал:
— Сейчас уже поедем, милушка моя, к доченьке, как ты и просила. Сейчас…
Матрена выбежала, неся за собой узелок со снедью, отдала его Архипу.
— Как же так, и не похороним любушку нашу, — всхлипнув, проговорила Матрена. Она подошла к дровням, приложилась лбом к крышке гроба, прощаясь с Белянкой. Архипу же молвила на прощание, утирая слезы:
— Прощай! Да хранит тебя Бог! — И перекрестила.
Свистнув, Архип стеганул коня, и тот, всхрапнув, потащил сани по непротоптанному еще снегу. Архип погонял его все быстрее и быстрее, силясь поскорее уйти от своего прошлого. И не обернулся ни разу.