— Как же мы теперь? — пробормотала Белянка. Архип ничего не ответил. Повесив голову, он зашагал в дом. У ворот обернулся — Белянка все еще стояла на месте и глядела на пустую дорогу, надеясь, видать, что передумают и вернутся. Но этого не случилось.
— Храни вас Бог, — проговорила Белянка и осенила дорогу крестом.
* * *
Тяжело дыша и обливаясь потом, Симеон Бекбулатович вскочил в своей постели. Снова он не спит, снова снятся ему эти проклятые вязкие сны, где он, имеющий все, чего только можно пожелать, лишается глаз и погружается во тьму. Он одинок, беспомощен, ему страшно. Быть может, это Аллах наказывает его за отступничество от веры?
Трясясь от озноба, Симеон уселся на край своего ложа. Он оглядел укрытые тьмой государевы покои. Кажется, даже стены начали давить на него, как и вся эта великая роскошь двора, коей он придал еще больше азиатского вычурного богатства. Шитые золотом и серебром парчовые, атласные и шелковые одежды, золотая и серебряная посуда, великолепные цветастые ковры, оружие и сбруя со сверкающими каменьями. И сейчас, когда больше всего он чувствовал себя несчастным, все это казалось ненужным. Посаженному "царю" опротивела эта роскошь и обманчивый блеск золота…
Когда-то все было иначе. В Касимове, который унаследовал он от своего дяди, покойного Шаха-Али, он был полновластным хозяином, пусть и слугой царя. Избалованный с детства ребенок, он много мнил о себе, был горделивым и капризным. И даже когда только въезжал в Кремль, он был горд собой, с наслаждением купаясь в этой роскоши. Охотно принимал подарки от придворных. Даже Анастасию, дочь боярина Ивана Мстиславского, он принял как дар, с ее богатым приданым, даже смирился с тем, что некрасивой досталась ему невеста — тучна, розовощека, брови и без сурьмы густы и черны. Поначалу и не замечал ее неприязнь к себе, теперь же тяжелый взгляд Анастасии, который унаследовала она от своего отца, резал Симеона по сердцу, словно ножом.
Золото, драгоценности, склоненные головы… На лицах маски почитания. Ложь! Везде ложь! Он знал, все здесь ненавидят его, ибо его руками Иоанн казнил изменников-бояр и дьяков, его руками отбирает у монастырей земли, дабы восполнилась оскудевшая от долгой войны казна.
В думе, где он восседает на государевом месте, облаченный в золотые одежды, идут споры и разговоры о грядущем походе на Крым, об успешной войне со шведами, которых осталось выбить из Ливонии, захватив лишь Ревель, о польской короне и переговорах с германским императором. Никита Захарьин и князь Мстиславский управляют всем, на Симеона даже не глядят.