— Вот как, — удивленно протянула Белянка. Было видно, как ее задело за живое это известие. Анна украдкой утерла слезу, а Белянка, пристально оглядев ее, только молвила:
— Молись, дабы отец не узнал…
Вечером сели трапезничать вместе в последний раз. Чумной ото сна, слез с печи Фома. Белянка хлопотала над кушаньями, Аннушка накрывала на стол. Михайло живо описывал Архипу, как воевода отпирался, не желая отпускать его в Смоленскую землю, но в конечном итоге уступил. Анна все поглядывала с тревогой на мать, боясь, что та переменит свое отношение к Михайле после известия о свадебном серебре, но Белянка и виду не показала, что разочарована в зяте — как и прежде, заботясь, обхаживала его за столом. Архип достал из закромов крепкий мед. Никто не грустил в этот последний вечер, когда вся семья была в сборе. Позже ненадолго зашла попрощаться и Матрена. Пригубила со всеми, пожелала молодым счастья на новом месте. А когда уже надобно было ложиться спать, никто не шел, желая, дабы вечер этот продолжался, и никогда не наступило утро.
Но утро пришло. И вот уже на дворе кони стоят запряженные, в телеге сундуки с рухлядью, нарядами и тканями — почти все Белянка отдала дочери. Сама же она держит на руках внука и не может расстаться с ним. Малыш гулил, хватая бабушку за плат. Архип, накинув на плечи тулуп, стоял на крыльце, объяснял Фоме, как быстрее выехать на Смоленскую дорогу.
И вот прощание. Михайло обнял поочередно Белянку и Архипа, сам взял Матвея на руки, полез с ним в телегу.
— Дочурка моя, донюшка, — со слезами на глазах шептала Белянка, оглаживая Анну по щеке заскорузлой ладонью.
— Матушка, — выдохнула Анна, и они обнялись крепко.
— Даст Бог, увидимся еще. Ты токмо не забывай нас, Аннушка, — шептала Белянка и всхлипнула. Всевидящее, всеобьятное материнское сердце, какую беду ты чуешь? Архип, раскрыв ворота, тоже подошел к дочери. Аннушка кинулась ему на шею, потерлась щекой о его жесткую бороду.
— Помни, рядом мы. И всегда вас ждем, — молвил он и осекся — ком встал в горле.
Анна, отстранилась от родителей и, обливаясь слезами, помахала им рукой. Архип обнял жену, та уткнулась ему в плечо. Он стоял и глядел, как телега, в коей сидела Анна с Матвеюшкой на руках, медленно выезжает в открытые ворота, и ему казалось, что в это мгновение что-то любимое и очень важное невосполнимо откалывается от его сердца. Архип вышел за ворота и махал уезжающей дочери вслед. Взор то и дело застилала пелена слез, и, утирая их, он все шел и шел, не желая терять из вида уезжающую телегу. Но вот она, обогнув крайнюю на улочке избу, помчалась к городским воротам, и там ее было уже не видать.