— Что это значит: «Хочется сделать так, как они?»
— Женщина взаперти очень быстро портится. Знаешь, что делают женщины, когда томятся от скуки? Если хочешь, расскажу.
— Ладно, расскажи…
— К ним приходят любовники в парандже. А мужьям своим они говорят: «Ой, не заходи, хозяин! Тут у меня гостья». Муж остается во дворе, ставит самовар и, когда он вскипает, передает его в ичкери. А любовники, наверное, не теряют времени…
Ороз растерянно глядел на жену.
— Давай, Ороз, уедем отсюда, иначе от скуки… Я уже стала засматриваться на сына дунганина, того, что торгует чесноком… Как бы не пришлось тебе кипятить нам чай…
— Думаешь, я не посмею зайти туда, где вы сидите?
Зуракан расхохоталась:
— Заходи сколько угодно. Но что ты увидишь, если и зайдешь? Я поняла за это время, что хитростей у самой глупой женщины хватит на сорок ишаков навьючить. Хочешь знать, я могу прямо на глазах у тебя наставить тебе рога. Завтра же отсюда в аил! Подальше от греха…
С каждым разом Зуракан, стараясь убедить Ороза, выдумывала одну историю несуразнее другой.
Она внушала себе: Ороз поверит, что кто-то меня совращает, и начнет ревновать. Тогда, может, оставит свое грязное ремесло и согласится переехать в аил. Дождусь, возможно, что он скажет: «Оставлю всякую торговлю. Уйду из города. Осточертела она мне. Возьмем себе полдесятины земли в аиле. Будем пахать, сеять, вот и покажешь тогда свою силу, тигрица моя!»
Как иной картежник томится по игре, так Зуракан тосковала по земле, неудержимо тянуло ее добывать хлеб своим трудом. И чтоб подбить Ороза порвать с городом, она сплела целую небылицу в лицах:
— Иду сегодня на базар, вдруг из-за угла появляется какой-то черный рябой мужчина. «У-у, ханум! Если не согласишься стать моей женой, я зарежу и тебя и твоего мужа», — пригрозил он мне. Я еле отделалась от него…
— Что ты ему ответила? Что? Дала слово? — пристал Ороз.
Будто от смущения, Зуракан сказала прерывающимся голосом:
— Дала или не дала слово, не знаю, как сказать. Ульстила его кое-как, только чтоб он не убил…
Ороз посмотрел на нее сердито:
— Что это значит — «ульстила его кое-как»? Ты что, дала скрутить себя?
— Брось ты, негодник этакий, как можно прямо на улице?
Ороз разгорячился не на шутку:
— Может, ты была б совсем не прочь, лишь бы не на улице?
Зуракан подлила масла в огонь:
— А что мне было делать, он грозился, и в руке у него сверкнул кинжал…
Ороз аж затрясся:
— Тебя кинжалом не испугать! Да еще на базаре, где тьма-тьмущая людей. Ты не заробела в безлюдном ущелье… Тогда у нас тоже были кинжалы.
Зуракан посмотрела на мужа вопросительно, будто ничего не поняла.