— Подожди-ка, это что за штука?..
Букен байбиче воткнула в жирное мясо сверкающее жало ножа с колечком на ручке и медленно перевернула подвздошную кость. О, она не ошиблась. Перед ней лежала побелевшая, похожая на творожную лепешку, сваренная в казане вместе с бараниной лягушка.
— Где были твои глаза, чучело проклятое?
— А что такое? — испугалась Зуракан.
— Чтоб тебе сквозь землю провалиться, вот что такое!
Выхватив ченгел из рук Зуракан, Букен байбиче размахнулась, и, хотя Зуракан отпрянула, удар пришелся ей по лбу. От боли и обиды Зуракан вспылила:
— День-деньской руки мои не знают отдыха… А сегодня я таскала воду совсем в потемках. Ничего не разглядишь без светильника…
Букен байбиче неистово стукнула рукояткой андижанского ножа о край медной чаши.
— Поди прочь! Чтоб в моей юрте духу твоего не было!
— И уйду! Не испугаете! Хватит с меня! Потаскала на себе вязанок с корягами. Пообдирала ноги о камни… И сажи досыта наглоталась у ваших казанов!..
Зуракан рывком откинула полог и широким шагом переступила порог байской юрты.
Букен байбиче на миг оцепенела, а спохватившись, прерывисто завсхлипывала:
— Мерзавка! Отъелась на моих харчах!.. Отблагодарила за мою хлеб-соль, нечего сказать!
Он стоял безмолвно у порога юрты, хотя все видел и слышал, тишайший Текебай, муж Зуракан.
Байбиче сверкнула на него полными гнева глазами.
— Эй, недотепа, что торчишь тут?! Лучше сходи поплачь вместе со своей потаскухой, если тебе жаль ее! А если ты мужчина, схвати свою паршивку за косы да проучи хорошенько, чтобы знала впредь, как перечить госпоже, которая ей в матери годится!..
— Э, байбиче, ничего страшного, — попытался Серкебай уломать жену. — Не может поганой быть земная тварь, попавшая вместе с водой… Успокойся, раскладывай устукапы[4] по чашам и ставь на дастархан. Гости ждут.
Байбиче сердито передернула плечами:
— Что за вздор! Как я могу почтеннейших людей угощать лягушкой, которую леший полюбил?! Лишь собакам годно это мясо!.. Э-эй, Текебай, разиня! Поворачивайся! Да поживей! Приведи-ка серого валуха белолобого с лопнувшим курдюком!..
Безлунная темная ночь. Заливаясь горькими слезами, Зуракан добежала до своего шалаша.
— Уйду! Уйду! Чем так жить, лучше пусть меня волки растерзают, стервятник расклюет!..
Ощупью собрала свои пожитки. В это время появился Текебай. Он тяжело дышал, — видно, торопился.
— Ой, неужели тебе жизнь надоела? Сама смерти ищешь. Как ты посмела при почтенных-то гостях перечить самой бай-бич с?
Текебай вплотную подступил к жене. Казалось, вот-вот он опустит на нее свой кулак.