— Бедненький, его обидел папочка!
Мгновенно изменился Тамбера в лице. Невыразимая душевная боль отразилась на нем. Когда Клара и ван Спойлт исчезли из виду, Тамбера спустился во двор и, едва волоча ноги, побрел в отдаленный уголок сада, чтобы дать волю охватившей его печали. «Ах, Клара! Какая ты жестокая! Во всем мире нет человека более жестокого, чем ты!» — вырвалось из самого сердца Тамберы, и он заплакал.
Долго сидел он в одиночестве, укрывшись под старым, развесистым чинаром. Подобно философу, забыв обо всем, он плел сети своих печальных размышлений. Но вдруг будто что толкнуло его. Он вскочил и бросился к дому ван Спойлта. Подойдя к знакомой ограде, Тамбера опять принялся колотить по ней, чтобы Клара услышала, что он здесь, рядом. Действительно, его услыхали. Только не Клара. На этот раз из окошка выглянул ван Спойлт.
— Разве можно поднимать такой шум под чужими окнами? — строго спросил он.
— Э-э… я думал, может, Клара выйдет погулять, — запинаясь, пробормотал Тамбера.
— Она сейчас читает. Да и поздно уже гулять.
Проклиная себя на чем свет стоит, несчастный Тамбера несолоно хлебавши поплелся домой.
Вубани, поджидая его, штопала ему рубашку.
— Мама, почему меня ничему не учат? — подойдя к матери, спросил Тамбера.
— О чем ты говоришь, сынок?
— Я хочу знать, почему меня не учат тому, что умеют голландцы. Разве ты не замечаешь, какая разница между европейцами и нами? А все потому, что они с детства учатся. Я хочу, мама, когда стану взрослым, жить так, как живут они.
Вубани внимательно посмотрела на сына.
— По-твоему, хорошо жить по обычаям чужой страны, сынок?
— Я не об этом говорю, ма. Посмотри, как голландцы от нас отличаются. Сравни, например, ван Спойлта и моего отца. У них не только цвет кожи разный, они во всем не похожи друг на друга.
Мать молча слушала.
— Как ты думаешь, ма, — продолжал Тамбера, — могут отец с ван Спойлтом стать когда-нибудь друзьями?
Вубани сделала вид, что не слышит вопроса.
— Как бы я хотел этого!
— Почему, сынок? — спросила Вубани. Неспокойно было у нее на душе. Боясь выдать свою тревогу, она не поднимала глаз на сына.
— Потому… потому что я тогда буду часто получать подарки, — ответил он и вышел из комнаты.
Глядя ему вслед, Вубани тяжело вздохнула.