— Нет, — признался тот.
— Я понимаю тебя, — мягко проговорил Свамин, — ты жалеешь свою сестру и решил помочь ей. Но ты должен думать не только о других, Тамбера, но и о себе.: Твой отец заметит, что из дому исчез кайн, а люди скажут ему, что его носит Вадела, и он сразу поймет, кто его взял. Отец накажет тебя за это. Тебе будет плохо. И Вадела будет огорчена. Словом, ни к чему хорошему это не приведет. Поэтому, сынок, возьми кайн и отнеси его обратно. А Вадела и так скажет тебе спасибо за доброту и внимание.
Дочь и племянник стояли перед Свамином, понурив головы. Ваделе было жаль отдавать подарок, а Тамбера чувствовал, что поступил плохо. Молча взял он обратно кайн, протянутый Свамином.
— Послушай, дочка, — сказал хозяин дома, — от кампунга до нашего дома путь неблизкий. У Тамберы, верно, живот подвело и горло пересохло. Ну-ка, что там у нас есть съедобного?
Вадела ушла на заднюю половину дома и быстро вернулась, неся печеную уби и свежую воду в кокосовом орехе.
— Кушай, сынок, — сказал Свамин Тамбере, — жаль только, что ничего другого у нас нет. Дома-то тебя кормят вкуснее. Ну да уж не побрезгуй нашим скромным угощением.
Тамбера ничего не сказал и взял немного уби.
— Что нового в кампунге, сынок? — поинтересовался Свамин.
Тамбера немного подумал и ответил:
— Деньги у нас появились.
— Деньги? Голландские?
Тамбера кивнул.
— Я видел деньги на Яве, — задумчиво сказал Свамин. — Вообще-то ничего страшного в них нет, если только не забывать, что и деньги придуманы человеком… Ну а еще что? Есть какие-нибудь новости?
Нет, больше ничего.
А я, Тамбера, провожу свои дни в молитвах. Здесь, вдали от всех, я молюсь о том, чтобы жители нашего кампунга, особенно ты, твой отец и твоя мать, не стали игрушками в руках чужих людей, их слепым орудием. Нет ничего страшнее, чем жить без веры, без убеждений, слепо следуя чужому влиянию. Ты, сын мой, как никто, нуждаешься в твердой вере. И если она еще не родилась в тебе, она должна родиться и укрепить тебя. Первое условие для этого — заглядывай почаще в свою душу. Полезно вспоминать каждый вечер перед сном все, что ты сделал за день. И если окажется, что ты совершил дурной поступок, дай себе зарок никогда так не поступать, и душа твоя очистится от греха.
Тамбера слушал это длинное наставление своего дяди молча, опустив голову и покусывая губы от нетерпения.
— А лучше всего, — продолжал Свамин, — очищается душа во время поста. Когда желудок пуст, душа открыта заветам Возвышенного. Кто не умеет подчинять своей воле желания, кто не может обуздать свою алчность, тому не познать истины. Ибо тело наше есть некая материальная оболочка и… Ты слушаешь меня, сын мой?