— Нынче думают не о том, как себя прокормить, а как бы добыть побольше денег, — заговорила Ивари, жена Ламбару. — Только о них и разговоры.
— Верно, Ивари, верно, — охотно поддержал ее Маруко.
— Вот и мы сейчас об этих самых деньгах толковали, — продолжала она. — Муженек мой все одно твердит: деньги, деньги; то-то польза от них большая. А Вубани вот считает, что они нам посланы на погибель. А ты что думаешь, Маруко?
— Что я думаю? — переспросил он.
— Не забывай, Маруко, — вставил словечко хозяин дома, — женщины, они всегда друг за друга горой.
— Выходит, ты, Ивари, против денег? — спросил Маруко.
— Конечно. Теперь, если у кого что попросишь, он сейчас же требует деньги, — убеждала его Ивари. — Помочь кому-нибудь — только за деньги. Уже и мужчины говорят: если так дальше пойдет, от нашего адата ничего не останется. И про готопг-ройонг[21] забудем. Что, скажешь, я не права?
— Эк, куда хватила. Ничто с адатом не сделается, — возразил Маруко. — А по мне, все равно, есть деньги или нет. Если уж они появились, так пусть будут. Я как все. Но если вперед заглядывать, так тебе, Ивари, беспокоиться нечего. У тебя красивая дочка растет. Только смотри не отдавай ее за кого попало, пусть выходит за богатого, у кого денег много.
— Слышишь, Ивари, до чего мужчины докатились! — возмутилась Вубани. — Совсем уж у них мозги набекрень.
— Это он пошутил, — вступился за Маруко хозяин дома. — Мы никогда нашу дочку за деньги не отдадим.
— Как знать, может, и такое придется увидеть, — вздохнула Вубани.
— Теперь всего можно ждать, — поддакнула Ивари.
— Ну, а если попадется какой-нибудь богач, который захочет взять Ривоти в жены и увезти ее с собой, — продолжал свое Маруко, — и даст вам за нее много денег? Что ты тогда скажешь, Ивари?
— Мне хоть целую гору денег посули, все равно я не нарушу адата. Ни одной монетки из этих денег не возьму. Надо соблюдать обычай предков. Кто захочет взять в жены нашу Ривоти, пусть идет жить к нам, и весь сказ!
— Верно говоришь, Ивари, верно, — закивал головой Маруко.
— Отведай-ка тапиоки, Маруко, — стал угощать гостя Ламбару.
— А вы за нее тоже деньги платили? — лукаво усмехнулся Маруко.
— Платили или нет — угощают, значит, ешь, — отрезала Ивари.
Гость принялся за еду.
В этот момент в комнату вошла Ривоти и уселась рядом с отцом. Она была чистенькая, видно, только что помылась, и нарядная. Ей ни минуты не сиделось спокойно. Она то и дело охорашивалась, поправляя то косички, то платье.
— Дочка-то уже большая выросла, — сказал Маруко, обращаясь к Ламбару. — Моргнуть не успеешь, как зятя приведет. И какая красивая! На всем Лонторе лучше не сыщешь.