Судя по всему, именно Заганос научил Шехабеддина быть воином. Кто же ещё? Мехмед был почти уверен в этом. Без своего друга евнух вряд ли научился бы любить походную жизнь, хотя при отце Мехмеда часто исполнял обязанности военачальника в мелких войнах с франками, на севере. «Командовать войсками можно, даже сидя в носилках, — думал султан. — А вот самому стать воином — только если сердце к этому стремится или если твой друг — воин, а ты хочешь быть рядом с ним».
Глядя на Шехабеддина и Заганоса, Мехмед временами завидовал им. Этих двоих связывала истинная дружба. Им посчастливилось не только повстречаться в этом огромном мире, но и сохранить дружбу на много лет.
Особенно важным казалось Мехмеду, что между Шеха-беддином и Заганосом не было соперничества. Ни один не стремился выбиться вперёд, оттеснив второго себе за спину, как это нередко бывает между друзьями. Каждый знал свои слабые стороны и не стыдился получить от товарища совет и помощь в делах, в которых товарищ более силён и сведущ.
Принятие помощи не означало, что кто-то теперь первый, а кто-то отодвинут на менее почётное место.
Мехмед помнил, как евнух, старающийся сохранять внешнюю невозмутимость, но на самом деле очень довольный, принёс в шатёр своего повелителя стрелу с запиской и доложил:
— Я получил из города весть от своего человека, находящегося там. Франки, союзники румов, хотят неожиданно напасть на наш флот в заливе и сжечь.
Юный султан сначала забеспокоился и не понял, почему Шехабеддин так доволен:
— Что? Надо немедленно отправить Заганосу-паше распоряжение, чтобы держал наготове пушки, которые поставлены на берегу.
— Повелитель, Заганос-паша с минуты на минуту узнает о намерениях наших врагов. — Евнух сделался ещё более довольным. — Я отправил ему гонца, а сам поспешил к тебе. Всё будет хорошо. Нас не смогут застать врасплох. Наши враги будут посрамлены.
— Если так и случится, я тебя награжу, — сказал Мехмед, но Шехабеддин с поклоном ответил:
— Нет большой заслуги в том, чтобы узнать намерения врага, которые предсказуемы. Заганос-паша с самого начала, как только наш флот оказался в заливе, ожидал, что будет нападение. И расставил дозоры. В письме Заганосу-паше, которое дано гонцу, я сказал: «Догадка верна». Пусть лучше Заганос-паша получит мою часть награды, а я доволен уже тем, что смог послужить для исполнения замыслов моего повелителя.
Мехмед нисколько не сомневался, что на самом деле евнух рад помочь Заганосу, а уж затем — своему повелителю. Но разве можно было винить одного из старых друзей за то, что он стремится помочь второму.