Ночью ему снилась какая-то ерунда. Отмечали празднование его юбилея, зал был полон гостей. Тамада держал речь, хлопали пробки открываемого шампанского. И неожиданно Сергей осознал, что он голый. Сидит за расположенным в центре зала столом, лицо залито краской стыда, и не может вспомнить, куда подевал свою одежду. Сон был необычайно ярким, цветным, таких красок обычно не встречается в жизни, а звуки казались какими-то плоскими и тусклыми, словно доносящимися через толщу воды. В окно вливался унылый утренний свет. Лето в Питере — как лотерея. Если не задалось с самого начала — тепла не жди. Рядом спала Надежда, каштановые волосы разметались, отеняя белизну подушки. Сергей осторожно поднялся, перенес вес тяжести на левую ногу. Около минуты он стоял на одной ноге, как цапля, совершая в воздухе медленные круговые движения правым бедром. Замечательный доктор Алиев Мустафа Гаджиевич отличался необыкновенным терпением и какой-то удивительной добротой, которую излучали его темные глаза, смотрящие на пациента внимательно и с участием.
— Я так понимаю, с тренировками покончено? — грустно улыбаясь, спросил врача Сергей.
Он проходил курс реабилитации после сложной операции перелома бедренной кости.
— Я удивляюсь, как вы с такими травмами все еще ходите на своих ногах! — покачал головой доктор Алиев. — Ощущение такое, будто последние двадцать лет вас использовали в качестве боксерского мешка. — Он спохватился и извинился.
— К черту извинения, доктор! — с улыбкой сказал Авдеев. — Тем, кто меня бил, тоже доставалось…
— Не сомневаюсь! — быстро ответил травматолог. — Пулевые ранения не в счет.
— Не в счет!
Они улыбнулись, словно нашкодившие мальчишки, вступившие в сговор. Доктор Алиев служил срочную службу в воздушно-десантных войсках. «Везет мне на бывших вояк!» — подумал Сергей. Впрочем, везение было ни при чем. Подобное влечет к подобному. Когда ты пил, вокруг тебя оказывались алкоголики, когда вернулся в спорт, круг общения состоял из боксеров и борцов.
Стараясь ступать бесшумно, он прошел в ванную комнату. Включил воду, слушая умиротворяющее журчание, усмехнулся отражению в зеркале. Что ты там надеешься увидеть, на исходе пятого десятка? Густой ежик волос серебрился в свете флуоресцентных ламп, кожу избороздили десятки шрамов, нос свернут набок, глубоко посаженные серые глаза смотрят колко и подозрительно. Сергей задумчиво провел ладонью по колючей скуле. В больнице к нему дважды приходила психолог. Спокойная женщина со стрижкой каре и внимательными карими глазами. Она была немного похожа на французскую певицу Мирей Матье. Она долго расспрашивала его про детство, и Авдеев с неприятным удивлением понял, что почти ничего не помнит. А обрывочные фрагменты, всплывающие по воле таинственного подсознания, никак не ассоциировались у него с его нынешней личностью. Словно читаешь научную книгу или смотришь на полотно художника-абстракциониста. Вроде бы все знакомое, а общий смысл ускользает.